1812 год. Спорная Отечественная

В дни 205-й годовщины Бородинской битвы мне вспоминаются студенческие годы, когда, приезжая на родину, я нередко заставал свою мать за чтением книг о Наполеоне и его соратниках.

Причём её внимание привлекали вовсе не их виктории, а мотивы действий и приватная, обыденная жизнь.

Теперь мне этот интерес понятен — умную женщину интересовали поступки мужчин, которые, даже потерпев поражение, остались носителями человеческого достоинства.

На примере их успехов и неудач она хотела хоть чему-то научить великовозрастное дитя, не очень воспринимающее родительские советы.

Как-то на мою ухмылку по поводу старой одежды мать, будто между прочим, заметила:

— Наполеон был тоже расточителен и любил пустить пыль в глаза.

Однажды он увидел, как его мать после очередного бала собирает недогоревшие свечи в коробку, и стал подшучивать над старухой.

Мать ответила коротко: «Погоди, пригодятся».

Сосланный на остров Святой Елены и получивший передачу в виде той же коробки с огарками свечей, он долго в задумчивости сидел на берегу моря — видимо, дошло.

Смею признаться, господа, что интерес к французской тематике в нашей семье мотивирован ещё одним обстоятельством.

В начале 20-х годов ХІХ века граф Людвиг Станислав Каменский пригласил из Лиона (Франция) специалиста по организации производства сукна Петра Савицкого — основателя нашего рода по материнской линии.

К сожалению, ни я, ни составители родословной так и не смогли раздобыть сведения, каким образом наш прапрадед оказался во Франции.

Судя по всему, его отец служил в наполеоновских войсках и убыл туда после событий 1812 года.

Однако по существу.

В современных публикациях на тему Отечественной войны 1812 года сквозит душок отрицания прежней оценки событий того времени.

Переоценка взглядов сводится к следующему:

1. Отечественная война 1812 года для белорусов вовсе таковой не является, так как Наполеон пришёл освободителем на территории Польши и бывшего Великого княжества литовского, а белорусский народ принял его сторону.

2. Более мягкая редакция трактует события 1812 года как гражданскую войну между восточными и западными белорусами.

3. Российская армия позорно бежала от Наполеона и проиграла Бородинскую битву, после чего пала Москва.

4. Придя вновь на белорусские земли, русский царь массово репрессировал всех, кто сочувствовал Наполеону, и утопил наши земли в крови.

Попробуем же разобраться во всём по порядку, обращаясь не к творениям теперешних мыслителей, а к воспоминаниям современников, в основном — французов.

Когда современные историки описывают войну 1812 года, многим из них недостаёт понимания того, зачем Наполеону была эта война.

Ведь в те времена российское дворянство, особенно знать, прекрасно владела французским языком, сновала между Россией и Францией туда и обратно, закупая там всё необходимое для убранства имений и их владельцев. Те же, кто имел желание заняться производством, доставляли оттуда необходимое оборудование.

Не сочтите за навет, но даже создатель современной русской речи Александр Пушкин разговаривал и вёл переписку на французском языке. К тому же великий поэт сам отмечал, что ему интересно экспериментировать с русским языком.

Вспомните его строки о провинциалке Татьяне Лариной из поэмы «Евгений Онегин» — «Она по-русски плохо знала, журналов наших не читала, и объяснялася с трудом на языке своем родном».

Не было у Наполеона и выраженной цели захватить Россию в чьих-то интересах, так как капитализм тогда только набирал обороты и не был вооружён революционными достижениями второй половины ХІХ века — паровым двигателем, электроэнергией и передачей информации по телеграфу.

Главный мотив военных авантюр безродного императора — необходимость постоянного подтверждения своего величия путём демонстрации главного козыря — воинского дарования, которое привело его на Олимп власти в Европе.

Закопайся он в бумагах и рутине государственных дел, как тут же нашлись бы желающие поступить с ним так же образом, как в России с императором Павлом І.

Для правящих в Европе королевских и царских родов он по происхождению был никто — и хорошо понимал это.

Попутно следует учесть, что знать на западных русских землях постепенно была ополячена. По меткому выражению казацких шутников, «русские кости обросли польским мясом», а местное дворянство имело мало общего с неграмотным крестьянством и расплодившимся местечковым еврейством.

Трудно найти в истории государство, где шляхта, считающая народом саму себя, имела бы большую полноту власти, нежели в Речи Посполитой.

Даже в XVIII веке в отличие от России и Западной Европы польский дворянин мог без последствий жестоко наказать крестьянина. Недаром русские войска первым делом спиливали виселицы в некоторых панских имениях.

Несмотря на риторику, для Бонапарта польская и белорусская шляхта была лишь инструментом проведения нужной ему внешней политики.

Будучи поистине великим полководцем, он неоднократно выражал презрение как к польским генералам (тому же Костюшко), так и к панству в целом.

Если в Италии генерал Бонапарт способствовал разрушению феодализма и насаждал революционные порядки, то в 1812 году император Наполеон был совсем другим человеком, который и не собирался насаждать проведение каких-либо реформ в западных губерниях России. Ему нужны были — покорная администрация, деньги, рекруты, провиант, лошади и, естественно, маркитантки да вино для французских солдат.

Может быть, он и не стал бы выяснять отношения с красавцем русским императором Александром І, но прежние поражения от Суворова глубоко запали ему в душу и бередили самолюбие.

Чувство реванша, подогреваемое польской красавицей Марией Валевской, побуждало его во что бы то ни стало разгромить русскую армию.

Публично распространяясь о возрождении Польши, Наполеон вёл игру. Он требовал от Александра І ужесточить континентальную блокаду Англии, высказывал недовольство тем, что русское правительство обложило пошлиной французские товары.

В свою очередь, Александр І настаивал вывести французских солдат из Пруссии, которые там находились в нарушение Тильзитского договора.

Перед форсированием Нёмана при подъезде к штабу из-под ног императорского коня выпрыгнул заяц, и лошадь слегка отскочила вбок. Неважный наездник, Наполеон вылетел из седла, но отделался лёгким ушибом бедра.

По этому поводу князь Невштальский заметил дивизионному генералу Коленкуру:

Мы сделали бы гораздо лучше, если бы не переходили через Неман. Это падение — дурное предзнаменование.

Однако решение было принято — 23 июня 1812 года на реке Неман солдаты Казачьего полка увидели, что с другого берега на их сторону переправилась рота французских солдат, а ранним утром следующего дня французские войска вошли в город Ковно.

Бонапарт вовсе не собирался оккупировать обширую территорию России. Ему нужна была только виктория.

В связи с тем, что определённые издания и интернет активно рапространяют версию о триумфальном шествии Наполеона по белорусской земле, попробуем разобраться, а как же на самом деле французские войска встречало население.

Вот как описывает начальный этап похода ещё по литовской территории наполеоновский офицер Цезарь де Ложье:

…Провиант у наших людей истощился. Солдаты видят, что обозов ещё нет, и тайком от офицеров направляются вглубь страны в поисках пищи.

…Добывать удаётся только мёд: он здесь в изобилии. Сначала это очень обрадовало, но скоро настало разочарование, потому, что многие солдаты заболели дизентерией.

…Около местечка Троки имеется большой стеклянный завод; он даёт работу 3800 человекам, т.е. большинству жителей. Теперь все разбежались, кроме евреев

В белорусской глубинке французам также нечем было поживиться. Нищета, до которой довели сельское население шляхта и растовщики, вызывала удивление у французов, отмечавших в письмах на родину, что во Франции свиньи живут в лучших условиях.

Водка, которой евреи спаивали в трактирах служивых, создавала много проблем и побуждала вояк на приключения и грабежи.

Не зря на моей родине бабушки в наше время часто говорили в адрес обидчиков: «Каб цябе пранцы з’елі».

Наполеон ввел на нашей территории норматив: один рекрут с 25 крестьян, одна лошадь — с 25 душ.

В обращение были вброшены около 20 миллионов фальшивых российских ассигнаций, заблаговременно отпечатанных в Варшаве — около 4,5 процента всех бумажных денег, ходивших на территории России.

Примечательно, что после изгнания французов Александр I по этому поводу заявил:

Для некоторых моих бедных подданных попавшая им в руки бумажка в 50 или 100 рублей — целое состояние. И я не могу лишить их его, — потому фальшивки изымались из обращения только в банка

Поначалу французские фуражирные команды рассчитывались фальшивками за скот и провизию, а потом просто стали грабить население.

Защищаясь, помещики вооружали своих крестьян, нападали на такие команды и истребляли их. Тех же, кого брали в плен — отправляли в более отдалённые от маршрута следования войск места или распределяли по дворам в качестве бесплатной рабочей силы.

Уже в июле 1812 года на оккупированной территории появились многочисленные шайки мародеров из Великой армии — французы, немцы, итальянцы и др. В сентябре—октябре их число достигло 50 тысяч.

Приведу фрагмент пребывания на моей родине 4-го корпуса французских войск под командованием вице-короля Италии Эжена Багарнье. Здесь французские войска появились 5 (17) июля 1812 года.

Вот что писал в своём дневника наполеоновский офицер Де Ла Флиз:

После изнурительного перехода и частых привалов, во время которых с трудом находили пищу, мы пришли в Долгинов — городок с деревянными домами и тремя такими же почерневшими от времени церквями.

По улице сновали, торопясь предложить свои услуги, евреи.

Нам дали квартиру на первом этаже деревянного отеля, который держали евреи, и нас, четырёх офицеров, разместили в небольшой грязной комнате.

Весь дом был заполнен, потому что у евреев всегда большая семья, целая куча детей — грязных, полунагих.

Добавьте к этому шум и гам от продажи водки и хлеба… Всю ночь только и слышно было, что крики извозчиков и грохот проезжающих обозов и артиллерии

Ему вторит французский офицер Цезарь де Ложье:

С самого рассвета идём по прекрасной дороге, ведущей в Долгинов.

Население его состоит сплошь из евреев, которые на вес золота достают для нас несколько бутылок водки.

Непрерывное перемещение и недостаток у нас этого напитка заставляют меня писать о таком событии: оно может показаться незначительным, но для нас оно много значит в данную минуту — так велики наши страдания.

Распущенность и приставание к славянкам стало нормой поведения наполеоновских солдат в городах.

Чтобы хоть как-то создать приличествующий вид этим отношениям в ряде мест, в том числе в Могилеве, оккупационные власти ввели в действие французский семейный кодекс. В частности, был разрешен развод и временный брак на 2—3—5 лет.

Рассматривая события 1812 года, следует отчётливо понимать, что французское влияние распостранялось на путь следования наполеоновской армии и полосу по обе стороны дорог, куда могли добраться снабженцы в поисках довольствия — на большие расстояния уходить было опасно, а гужевой транспорт с трудом поспевал за войсками.

Для большей наглядности полезно изучить «Символическую карту динамики людских потерь французской армии в ходе русской кампании 1812—1813 гг.», выпущенную военным инженером Шарлем Жозефом Минаром.

В ней Минар учел множество факторов — расположение российских городов, численность французской армии, направление ее движения и т. п.

Тактика русских войск, рассчитанная на изматывание сил противника, нанесла французской армии невосполнимый ущерб.

Так, Баварский корпус, насчитывавший в своих рядах при переходе через Неман более 25 тыс. человек, в течение пяти недель, ни разу не вступая в бой, уменьшился до 13 тыс. человек.

После трёхмесячного похода и Бородинской битвы до Москвы дошла только пятая часть войск Наполеона.

Как же описывали свою русскую Одиссею высшие офицеры французской армии?

Вот несколько фрагментов из воспоминаний вхожего в окружение Наполеона барона Дедема.

Говоря о форсировании Нёмана, он отмечает:

…Парламентёр передал Наполеону мирные предложения, сделанные государем, который возложил всю ответственность за войну на нас, сказав: «Чего хочет от меня император французов? Будем жить по-прежнему в добром согласии, время еще не ушло; но если вы перейдете Неман, то я завлеку французскую армию в глубину России, где она найдет свою могилу.

…Министры и генералы Наполеона следовали принципу, что повествует нам Тацит: «Римляне не относились к тем нациям, с которыми они воевали, как к неприятелю, защищающему свое отечество, но как к рабам, которые осмелились возмутиться

А вот его свидетельства о поведения французских войск и сельского населения в самом начале войны:

Мы стали бивуаком по дороге в Вильно, в двух верстах от города в сосновом лесу, на берегу Вилии, между тем как император остановился в Ковно, а гвардия грабила магазины и частные дома.

Жители разбежались и разнесли ужас и уныние по окрестности.

Состоявший под моим начальством полковник Pouchelon, командовавший 33-м линейным полком, был женат на богатой польке. Он говорил мне в самом начале, что дела примут дурной оборот.

Месяц спустя, в Витебске, он сказал мне: «Я посылаю обратно все свои вещи. Армия погибла».

А вот какой «обнадёживающей» в изложении барона Дедема была беседа Наполеона с депутатами польского сейма:

— Воспользуйтесь случаем, — сказал он (Наполеон) польским депутатам, — постарайтесь вернуть свою независимость, пока я веду войну с Россией.

Если вы усилитесь, то я включу вас в условия мирного договора, но я не могу проливать за вас кровь французов; и если император Александр предложит мне заключить мир на возможных условиях, то я буду вынужден оставить вас.

Обманчивые надежды, честолюбие и поверхностное знание человека, с которым им приходилось иметь дело, — вот что ввело в заблуждение этих восторженных людей.

Весьма примечательна оценка Дедемом действий русской армии и обстоятельств похода:

Неприятельская армия совершила отступление бесподобно; это движение делает большую честь ее генералам и дисциплине солдат.

27 июля вечером нас отделял от нее глубокий овраг. Линия русских войск тянулась вправо и влево. Поутру, на рассвете, русское войско исчезло как бы по мановению волшебного жезла.

Я дерзнул во всеуслышание выразить свое удивление. Мне отвечали холодно, что слово «отступление» не существует в словаре французской армии!

Это не помешало мне пожелать в душе, чтобы наша армия, через несколько времени, также блистательно совершила бы свое отступление…

Эти же наблюдения подтверждает в своих письмах и Фёдор Николаевич Глинка — боевой русский офицер, прошедший путь от прапорщика до полковника:

Армия наша не многочисленна, но войска никогда не бывали в таком устройстве, и полки никогда не имели таких прекрасных людей

А вот как описывает Дедем судьбоносный момент, когда Наполеон мог ещё остановиться и попытаться найти выход дипломатическими способами:

…Наполеон надеялся, что в Витебске к нему явится русская депутация для переговоров, но он ошибся в своих расчетах. Император созвал совет, на котором обсуждался вопрос о том, куда идти — на Петербург или на Москву, или же остановиться…

…Наполеон был очень воодушевлён, что в августе 1812 года командующим русских войск был назначен М.И.Кутузов.

Зная его решительный характер в прежних кампаниях, император полагал, что Кутузов сразу бросится в драку и будет разбит…

Однако дальновидный Кутузов не спешил и почти месяц выбирал удобную позицию, остановившись в конце концов на местности возле деревни Бородино.

Хорошо владея современными способами ведения боевых действий, он отдавал себе отчёт, что на тот момент сабли и штыковые атаки уступили место сокрушительной мощи артиллерии и стрелкового оружия.

Это подтверждает и статистика: в Бородинском сражении более двух третей ранений было пулевыми, до 22% — вызваны применением артиллерийских снарядов, и только 5% связаны с применением холодного оружия.

Валентин Антипенко