Белорусский август 2020-го выдался не самым жарким в смысле погоды, но самым горячим в истории страны. На улицах Минска и других городов происходят вещи, о которых еще позавчера невозможно было и подумать: вооруженные армейские части в центре, президент с автоматом в руках, объединенное в единое целое бело-красно-белый и красно-зеленый флаги… Очевидно, что ситуация в стране бесповоротно и судьбоносно для нее изменилась.
И также очевидно, что находиться в подвешенном состоянии белорусский кризис вечно не может. Кто-то должен победить – или власть, или протестующие. Представить себе в Беларуси двоевласти а-ля Россия весны 1917-го, когда в стране одновременно работают Временное правительство и Советы, нереально. Другие исторические аналогии – например, с 1905 годом, — тоже очень условны: понятно же, что протестующим нужен не новый парламент и не новая конституция, этим их уже не купишь; им нужно одно – «Лукашенко, уходи».
На логичный вопрос, который звучит следом – а дальше что?.. – пока ответа не слышно.
Вернее, ответы предлагает Координационный совет по трансферу власти, который является, так сказать, «коллективным лицом» протеста (более других в нем заметны экс-лидер штаба Бабарико Мария Колесникова и экс-министр культуры и посол в Польше Павел Латушко). Но это на самом деле не ответы, это просто набор штампов, заимствованных у любой цветной революции. Свои ответы предлагает и действующая власть – но и это не ответ, это просто призывы успокоиться и разойтись по рабочим местам, а потом как-нибудь подумаем о том, как изменить конституцию. О самом важном — каким именно будет вектор дальнейшего развития безвозвратно поменявшегося в августе 2020-го белорусского государства, не говорит никто.
Причина этого очевидна. Независимая Республика Беларусь, существующая на карте мира с 1991 года, так и не определилась за эти годы со своей идеологией, так и не поняла, зачем она, собственно, существует. Это не секрет, об этом в открытую не раз высказывались первые лица этого государства. А ведь для государства подобное положение дел – катастрофа. Это как с человеком, который не знает, зачем он живет. Механически ходит на работу, создал семью, «потому что положено», завел детей… Но все это – без высшего смысла, без понимания: кто я, почему именно здесь, что я делаю и зачем?..
А как могло быть иначе, если независимость, в сущности, свалилась на белорусов с неба? Еще в марте 1991-го Белорусская ССР участвовала в референдуме о сохранении Союза. Тогда за это сохранение высказалось 83 процента населения республики. А уже в декабре она стала независимой – выходит, против воли ее же жителей. Начиная примерно с 2000-х годов белорусские власти усиленно «накачивали» свой народ осознанием того, что он всегда был сам по себе и стремился жить на своем куске земли, самостоятельно определяя свою судьбу. Сказать, что эта «накачка» сработала впустую, нельзя – абсолютное большинство белорусов сейчас выскажется за независимость. А вот объяснить, какой именно она должна быть и вообще зачем она – смогут по-прежнему вряд ли.
Оттого отсутствие смыслов в событиях августа 2020-го – налицо. Если спросить у «среднего» протестующего, что именно ему не нравится в нынешнем положении дел, он будет долго и взволнованно говорить об украденных выборах и о пытках на Окрестина, — но до 9 августа не было ни того, ни другого, а этот человек находился в точно таком же состоянии. Потому что он просто хотел каких-то перемен, он просто устал. Именно такое инфантильное, незрелое восприятие действительности свойственно гигантскому количеству участников сегодняшних событий в Беларуси. И никакие сюжеты о том, к чему пришла Украина после майдана, о зарубежных инструкторах и Телеграмах этим людям не указ — просто они не проходили через такие события ранее, для них это новый опыт. Застоявшееся за 26 лет белорусское болото не давало им такой возможности. Слишком долго там было все тихо и спокойно.
Поэтому во многом события августа – просто огромный, колоссальный выплеск народной энергии. Нечто подобное можно было наблюдать в США в конце 1960-х, когда вся страна была охвачена непонятными иностранцу «вибрациями». Для большинства европейских народов такой период турбулентности пришелся на 1848-49 годы и конец 1980-х. А вот у белорусов такого периода пассионарности не было никогда.
Отсутствие смыслов мы видим, и наблюдая реакцию на происходящее со стороны власти. Да, государство устояло (пока), это очевидный факт. Но не менее очевиден факт того, что ситуация изменилась необратимо, и затолкать зубную пасту обратно в тюбик не получится. Силовой сценарий уже не сработал, угрозы не действуют, над уговорами смеются. Понятно, что нужно что-то еще. Но по публичным действиям власти видно, что это понимание отсутствует напрочь. Власть не проявляет ни гибкости, ни чуткости – в общем того, что называется «пониманием момента».
В связи с этим ситуация для Беларуси сейчас не только судьбоносная – она очень опасная. Ведь поджечь свою квартиру потому, что «все надоело и ничего не происходит», – для этого много ума не надо. А белорусы, как выясняется по ходу развития событий августа, народ, только находящийся на стадии созревания – недаром так часто цитируются в последние дни строки Янки Купалы о белорусах, которым захотелось «людьми зваться». Казалось бы, прошло больше века – но актуально по-прежнему. И сейчас этому народу как никогда необходим мудрый советчик со стороны, который не дал бы ему сделать тот самый неверный выбор, который ответил бы на вопрос «А дальше что?..»
Игорь Орлович
