Ежегодно 4 ноября Русская Православная церковь отмечает день явления образа Казанской иконы Божией Матери, которое проходит в контексте избавления Руси от польского ига и преодоления смутного времени.
В Московском княжестве начала XVII в. тогда находился Лжедмитрий III, цель правления которого было передача русского государства под управление польского владычества и римо-католической церкви. Польские войска прорвавшись к Кремлю, устроили пожар, стремясь захватить и поработить русский народ. Все это происходило под покровом церковной унии, которая была заключена в 1596 году между православной и католической церковью.
В настоящее время среди проопоозиционных белорусских публицистов, таких, как например, А. Тарас, бытует мнение, что церковная уния была якобы хорошим выходом для объединения православной и католической церкви в целях ликвидации церковно-догматических разногласий. Более того, некоторые ученые даже считают униатство белорусской национальной идей. Но если так, то в чем суть этой идеи? Стоит разобраться.
Истоки церковной унии не духовные, а политические
На то, что церковная уния 1596 года является не духовным, а политическим проектом, указывает не только переход на польский язык как язык богослужения и молитвы, несмотря на сохранение унией православного обряда, но главное – это признание папы римского главой церкви.
Как известно, главой Русской Православной церкви является не человек в лице Святейшего Патриарха, что опять же сегодня прооппозиционные публицисты пытаются преподнести, а Православный собор, который периодический или экстренно собирается для решения важных церковных задач. В этом по словам русского религиозного философа С. Л. Франка заключается дух соборности православной церкви в отличие от католической, где папа римский помимо церковного главенства стоит также единолично во главе государства под названием Ватикан.
Одной из главных особенностей деятельности униатских священнослужителей является не евангельский призыв человека идти за Христом, как сказано об этом в Священном Писании, а борьба с православием как истинной христианской церковью, которая выливалась в захват православных храмов и передачу их в лоно унии. Действие это осуществлялось в том случае, если священники отказывались переходить в униатство и соответственно признавать папу римского главой церкви. По свидетельствам преподобномученика Афанасия Брестского власти Великого княжества Литовского в лице того же Льва Сапеги то и делали, что призывали православных принять унию. «Будьте униатами, будьте, и в покое жить будете, или же идите себе к их старшим за справедливостью», – цитирует святой Афанасий его в своем «Диариуше». Тех православных, кто отказывался повиноваться, униаты избивали до смерти. Так как пишет протоиерей Сергей Гордун, «на польской Генеральной конференции от 1764 было принято решение убивать тех, кто отказывается принять унию». Тот же упомянутый Афанасий Брестский как раз и был замучен униатами за свои православные убеждения. В результате такой жестокой деятельности униатов к моменту разделов Речи Посполитой на территории Беларуси в лоне православия осталась только нынешняя могилевщина под управлением святителя Георгия Конисского, который, как и святой Афанасий, в своих проповедях и поучениях в отличие от униатов призывал не к насилию, а лишь указывал на догматическую и каноническую несостоятельность униатской и католической церкви.
Польское иго на Руси удалось преодолеть благодаря усилиям простым воеводам – Кузьме Минину и князь Дмитрию Пожарскому, которые отказались признать Сигизмунда III своим царем, собрав русский народ в ополчение, под духовным покровительством святителя Патриарха Гермогена, в последствие помещенного в темницу и замученного поляками за призыв к народному единению против врага, дали отпор польским войскам в 1612 году.
Церковная уния на Беларуси была окончательна упразднена и преодолена в результате Польского собора 1839 года, собранного по инициативе Виленского митрополита Иосифа Семашко, который как пишет протоиерей А. Романчук, будучи униатом по происхождению, тем не менее «окончательно разочаровался в католичестве и убедился во вредности Бресткой церковной унии для народа Западной Руси, все его усилия были направлены на разрыв союза с Римом, преодоление внешних и внутренних последствий унии».
Политическая подоплека, с которой было создание церковной унии, не позволяет заставить нас белорусов даже назвать униатство христианской церковью, изначально призывающую к любви к Богу и ближнему. Сегодня видя, как униаты принимают участие в революциях вроде украинского «евромайдана», это утверждает в том числе и сам папа римский, который на встрече со Святейшим патриархом Кириллом 12 февраля 2016 года подписал документ, где сказано, что «метод «униатизма» прежних веков, предполагающий приведение одной общины в единство с другой путем ее отрыва от своей Церкви, не является путем к восстановлению единства». Так даже сам папа римский сегодня осуждает унию. Церковь по словам философа И. А. Ильина призывает человека, «к созданию собственного духовного кремля», который состоит в том, чтобы вести духовную жизнь и бороться с грехом внутри себя. Но ни в коем случает нельзя признавать униатство национальной идеей, ибо как можно признавать приверженцами Божественной истины тех, кто в конечном итоге понуждал к уничтожению святынь? Вопрос риторический.
Принимая во внимание все те процессы, которые происходят сегодня в христианском мире в том числе и вокруг разногласий Русской Православной церкви с Константинопольским Патриархатом, по сути признавшем церковный раскол на Украине, а значит и ввергнувшем церковь в политику, только православная как истинная Кафолическая (т.е. Вселенская) церковь сохранила в себе полноту канонического единства. И жизнь современная иногда заставляет эту каноническую полноту отстаивать, создавая тот самый «духовный Кремль», о котором писал философ И. А. Ильин. Именно этим и объясняется последнее решение Священного Синода в отношении Константинополя, принятого на заседании 15 октября 2018 года.
Александр ЦЕРКОВНЫЙ
