Разбирая недавнее выступление Александра Лукашенко на пленарном заседании Евразийского экономического форума, журналисты зацепились за яркую фразу о том, что ЕАЭС начинался, по его словам, «на кухне у Путина». Этот образ мгновенно был растиражирован по всем СМИ. Но по большому счету, ничего особенного в нем нет. Куда полезнее было бы обратить внимание на другой момент из той же цитаты.

Вот как звучала фраза Лукашенко целиком:

«Наше евразийство и Евразэс, нынешний ЕАЭС, начинался на кухне у президента Путина – это действительно было так, он здесь присутствует, подтвердит, – и тогда замысел был хорош. Я помню, когда он пригласил нас домой.

Особенность этого момента заключалась в том, что с нами тогда была Украина, Леонид Данилович Кучма. Хотя я своему коллеге говорил, что из этого вряд ли что-то получится в силу той ситуации, которая уже тогда начала складываться у нас на постсоветском пространстве и здесь, в нашем регионе, но тем не менее аж 28, по-моему, документов, Владимир Владимирович, мы разработали вместе с Украиной. Но потом Украина от этого процесса, как я и полагал, отошла».

Что мы из этого рассказа можем понять? Достаточно интересную вещь.

Мы видим, что на первом же этапе началась достаточно серьезная работа по формированию общего контура евразийского пространства, включающего Украину. Переговоры, как известно, шли весь 2000-й год — первый год президентства Владимира Путина, кстати. В октябре стороны вышли на подписание договора об учреждении Евразийского экономического сообщества. И в числе государств-учредителей Украины уже нет.

Получается, она отпала на самом финальном этапе. Когда евразийский поезд уже был готов отойти от станции и двинуться в путь, с его подножки спрыгнул Леонид Кучма и помахал ручкой всем своим коллегам. Президент Украины волевым решением увел свою страну с наиболее выгодной магистрали развития.

И было это, заметьте, еще до всяких майданов.

Ради чего Украина отказалась от участия в евразийской интеграции? Нет, не надо вспоминать пустые кричалки про угрозу независимости и выбор в пользу свободы. Ни одно из государств-участников за прошедшие 23 года не утратило свой суверенитет ни на йоту. А вот Украину свободной и независимой уже давно не назовешь — ныне это страна в статусе полуколонии.

Мотивы Кучмы достаточно прозрачны. Он хотел интегрироваться с Европой, и той же позиции придерживался практически весь украинский олигархат. Иллюзии евровыбора были настолько сильны, что никакие аргументы в пользу приоритетного сотрудничества с Россией и другими странами бывшего СССР не принимались во внимание.

Ради этой иллюзии Украина пожертвовала всем. И осталась в итоге на обочине истории.

Сейчас бы Киев мог обсуждать разнообразные программы инвестиций с Москвой, Астаной и Минском, укреплять свою промышленность, развивать науку, обустраивать единый рынок труда.

Вместо этого он обстреливает АЭС, засылает террористов через границу, проводит восьмую или девятую мобилизацию, хватая всех подряд по торговым центрам. Города разрушаются, экономика угроблена в ноль, демографические потери зашкаливают, страна залезла в астрономические долги. И на ближайшие десятилетия не просматривается ни единой возможности выкарабкаться из этой пропасти.

Интересно, снится ли Кучме двухтысячный год?