Краткая история тунеядства. С вступлением в силу «Декрета о предупреждении социального иждивенчества» тема «налога на безработицу» стала едва ли не самой обсуждаемой в обществе. Не секрет, что подавляющим большинством населения эта мера оценивается резко отрицательно. А вот зачем и почему это делается — тут мнения расходятся.
Многие считают, что единственной целью этого декрета является пополнение государственного бюджета за счет взимаемых с неработающих граждан выплат. Что касается «исторических предшественников» данной меры, то в сетях и на форумах обычно проводят только сравнение с советской практикой «борьбы с тунеядством».
По поводу пополнения бюджета — новый сбор действительно может принести в казенные закрома немалые деньги. Правда, сил и средств на выявление злостных неплательщиков надо потратить тоже немало. Но эта работа легла дополнительным бременем на ИМНМ, МВД и прочие службы, похоже, без дополнительного увеличения их штата и финансирования. А значит, государству как таковому, в отличие от его служащих, это ничего не стоит. Так что с точки зрения краткосрочной прибыли — выгода несомненная. А вот со стороны стратегических перспектив — есть вопросы. Социальную напряженность, и без того растущую в условиях роста цен и замораживания зарплат, «налог на безработицу» усилил существенно.
Что до истории вопроса, то здесь отнюдь не чиновники РБ, и даже не советская номенклатура были пионерами-изобретателями подобных мер.
В нищеброды — за свободой
Неработающие, а в еще большей степени — трудящиеся, но не желающие делиться с государством, никогда не пользовались симпатиями властей. Впрочем, во времена, когда земля принадлежала рабовладельцам или феодалам, а города — крупным купцам и цеховым корпорациям, уклонится от уплаты налога, оброка или барщинной работы было сложно. Наилучшим образом это удавалось бродягам. Переходя с места на место, из города в город, можно было временно подработать, выпросить подаяние или другим способом добыть кусок хлеба и при этом не попасть в крепостную зависимость. Сеньоры, магнаты и бояре это прекрасно понимали, и поэтому время от времени принимали суровые законы против бродяжничества.
Но в целом для античного или феодального общества наличие кучки люмпенов или «людей лезных» большой проблемы не составляло — дармовой рабочей силы тогда было с избытком. А имеющихся маргиналов, в случае надобности, можно было нанять для темных дел, мобилизовать в «крестовый поход» или отправить на галеры.
Работный дом по просьбам не трудящихся
Все поменялось после того, как труд, по мере разрушения феодализма, становился «свободным». Точнее — вольнонаемным. С одной стороны, большее количество людей, ранее горбатившихся из-под палки, теперь стало попросту отлынивать от «общественно» полезного труда на благо почтенного бюргерства или благородных милордов. Предпочитая пьянствовать в пабах, воровать и попрошайничать в пригородах Лондона, Парижа или Гарлеме — окраине Амстердама.
Во-вторых, хорошие работники того времени часто требовали себе высокой зарплаты. Мало кто знает, но квалифицированный труд в те времена был товаром штучным и стоил весьма дорого. Особенно туго приходилось работодателям во времена чумы и прочего мора, когда рабочих рук становилось мало, а спрос на них — рос.
Тогда в XVI-XVII веках в Англии, Нидерландах и других странах появляются спецучреждения по решению вопроса с «социальными иждивенцами» на теле молодого постфеодального общества. В Англии они назывались «работными домами», в Голландии — «дисциплинарными». Такие заведения представляли из себя своеобразное сочетание тюрьмы и богадельни. Принимаются и соответствующие законы. По ним всех не желающих работать отправляли в «воркхаус» на перековку. Официально это объяснялось борьбой с преступностью, проституцией и паразитизмом. И даже — гуманизацией наказаний. Звучало и немало протестантской риторики о трудолюбии. На деле это было прежде всего средство заставить новоявленный пролетариат идти на работу за меньшую зарплату. А сами заключенные в работные дома могли еще и задешево выполнять работу для разных подрядчиков.
Аналогичным образом обстояло дело и в Российской империи, в состав которой к концу XVIII века вошла Беларусь. Как раз через три года после первого раздела Речи Посполитой, в 1775 г., Екатерина II подписала указ о первом «работном доме». Его создание поручалось московскому обер-полицмейстеру Архарову и его «архаровцам». Спустя без малого столетие на базе этого работного дома возникла знаменитая тюрьма «Матросская тишина».
Cоветский историк Михаил Покровский приводил данные о том, что вольнонаемный рабочий в России имел самый высокий заработок в конце XVIII — начале XIX столетия. Но по мере расширения массового фабрично-заводского производства, да еще при наличии работных домов, стоимость рабочей силы стала постепенно падать.
Налога на безработицу в Российской империи не было. Его с лихвой заменяла подушная подать, которую до 1887 года был обязан платить царю все его поданные, кроме дворян, священников и купцов. «Иждивенцев» того времени — «людей гулящих» — Петр Iдля уплаты налога велел приписывать к посадам.
«Граждане тунеядцы и алкоголики»
В годы Первой мировой войны обязательная трудовая повинность была восстановлена в некоторых воюющих государствах. Например, в Германии. В условиях растущей инфляции и падения реального уровня зарплат это было хорошим способом заставить немецкий рабочий класс, имевший мощные профсоюзы и социал-демократическую партию в парламенте, больше работать за меньшие деньги. Часть производства в Российской империи также милитаризировалось.
В советской России в годы гражданской войны при «военном коммунизме» во многом копировали опыт «военного социализма» Германии. В период НЭПа, с переходом на рыночные рельсы и появлением безработицы, трудовая повинность была отменена. Лица не работающие просто лишались права избираться и быть избранными в Советы. Сталинская Конституция 1936 года сделала труд обязательным.
Очередной скачок в борьбе с тунеядством и нетрудовыми доходами произошел в 1961 году при Никите Хрущеве. Но не меньшее внимание, чем наказанию, стало тогда уделяться и воспитанию «сознательного отношения к труду».
О борьбе с тунеядцами в эпоху «развитого социализма» самое наглядное представление дает гайдаевская кинокомедия про приключения Шурика. Кстати, сцены с Федей, которого Шурик перевоспитывает на стройке, навеяны именно хрущевской борьбой с тунеядством. Более того, в них отчетливо просматривается определенная фронда снобистской части советской интеллигенции по отношению к рабочему классу, который многим «белым воротничкам» того времени видится уже не «гегемоном», а нетрудолюбивым люмпеном. А разговоры о том, как «космические корабли бороздят просторы Большего театра» — недостаточным стимулом к производительному труду.
Но безразлично настроенным «гражданам тунеядцам и алкоголикам» даже под арестом предлагается работа на выбор. Работы в то время действительно было много. В том числе — и вполне высокооплачиваемой. Была целая категория «фрилансеров», которые зарабатывали исключительно на погрузочно-разгрузочных работах, нигде постоянно не числясь. В Гомеле на фабрике «Спартак» по договору подряда, за день легко можно было получить заветный советский «червонец». На разгрузке вагонов на станции «Гомель» — до 25 рублей. На такие деньги можно было 2-3 раза сходить в «центровой» ресторан «Беларусь».
В годы «застоя» все постепенно спускается на тормозах, включая и борьбу с социальным паразитизмом. Несмотря на то, что действующий УК предполагал наказание за уклонение от общественно полезного труда в течение 4 месяцев в виде принудительных работ, на практике эта статья применялась крайне редко. Например, в случае политически мотивированного преследования диссидентов. Но в Гомеле, например, такая категория «тунеядцев» была неизвестна. Обычных же граждан участковые сначала предупреждали и проводили «профилактические беседы». Гомель 70-80-х годов был столицей «фасадчиков» — сезонных строительных рабочих, отдаленного аналога современных гастарбайтеров. Официально большинство из них нигде не работало, и в то же время «фасадный» промысел процветал.
Также нежелающие работать на госпредприятиях могли заниматься ремесленной или кустарной деятельностью, работать на своем земельном участке или объединяться в кооперативы.
При этом, конечно, обязательная работа в то время была серьезным ограничением личной свободы. Но аналогия с современным «налогом на безработицу» тут вряд ли уместна, несмотря на его вербальное оформление в духе «совковой» традиции.
Во-первых, такое сравнение не работает ввиду отсутствия в 70-80-е годы безработицы. Сегодня человека, уволенного по сокращению рабочих мест, еще и заставляют заплатить за свою вынужденную безработицу — верх цинизма. Во-вторых, социальный пакет, которым пользовались граждане БССР — сопоставим с урезанными социальными льготами в РБ. Ведь если работник бесплатно получал при «реальном социализме» квартиру от своего предприятия, по современному — бонус в среднем 30 тысяч долларов, то даже в случае увольнения ее никто не отбирал. Отработанные многократно квартиры додумались забрать у своих граждан уже сейчас, в ходе принудительной приватизации. Но это — уже отдельная история…
В-третьих, советское законодательство, в отличие от нынешнего, женщину-домохозяйку «тунеядкой» никак не считало.
Цивилизованное тунеядство
Поэтому введенная нынче практика борьбы с «социальным иждивенчеством» соответствует новым трендам. Государство не покушается на вашу личную свободу, нет. Только требует от вас денег. В качестве «отступного».
А как обстоят дела с этим у наших соседей? Действительно, вроде бы все пристойно. Безработные налог не платят — наоборот, им выплачивают относительно сносное пособие. Но сегодня в мире все меньше остается мест, где можно получить помощь бесплатно. Например, у наших соседей в Литве граждане обязаны платить социальную страховку, которая и покрывает их расходы на медобслуживание. Страховку литовец платит либо лично, либо это делает за него его предприятие. В случае же безработицы страхование оплачивает биржа труда, если он на ней зарегистрирован и не нарушает правила. Но если такой «иждивенец» будет работать нелегально, одновременно числясь на учете, судьба его незавидна. «Тунеядца» по-европейски заставят заплатить штраф, вернуть все пособия и компенсации, который он получал как безработный. И лишают на определенный срок права учета на бирже.
Впрочем, в Литве есть люди, которые работают нелегально, оплачивая самостоятельно свою социальную страховку либо медуслуги. Их ловят, но очень редко, и привлекают за уклонение от налогов.
Если гражданин Литвы намерен работать в других странах ЕС, то он должен купить патент на индивидуальную деятельность и задекларировать свой отъезд. Если не задекларировать и не доказать, что платил страховку в другой стране, с гражданина Литовской республики будет требоваться погашение задолженности по соцстрахованию.
В Польше любой гражданин обязан подавать декларацию о доходах, обязательно указывая там, при наличии, свои заработки и в Германии, и в Ирландии. В Украине с ее известными вольностями с безработных налога не требуют, нет там и обязательной страховки. Но и бесплатная медицина тоже отсутствует. В РФ налог «на тунеядство» отсутствует, хотя в Законодательном собрании Ленинградской области депутаты уже предлагали его введение. Врачебная помощь оказывается по бесплатному полису обязательного медицинского страхования. «Новые русские» приобретают добровольные платные полисы и лечатся в частных клиниках.
Кстати говоря, в 1989 году в Англии правительство Маргарет Тэтчер вновь ввело подушный налог — «полл тэкс». В 1993 году он был отменен в результате массовых протестов, вылившихся в ожесточенные столкновения с полицией.
Дармовой труд как средство перевоспитания «тунеядцев»
Однако вернемся в нашу Беларусь. Существует мнение, что любой ее гражданин, даже не уплачивающий подоходного налога, все равно является налогоплательщиком. Ведь любой из нас, даже временно неработающий, по сути платит «косвенные налоги». Совершая любую покупку или оплачивая услугу, мы, например, возмещаем НДС.
Очевидно, что у нас налог на «тунеядство» преследует не только цель пополнения госбюджета. Складывается впечатление, что он призван заставить человека, не желающего работать в Беларуси за 200-300 рублей, наниматься теперь на любых условиях.
Не секрет, что большое количество белорусов предпочитает работать за границей. Многие едут на стройки и предприятия РФ, молодежь начинает «пробивать» работу в Польше и Литве. По некоторым данным, только в России может работать от полумиллиона до миллиона белорусских гастарбайтеров. При этом отток рабочей силы и мозгов из Беларуси сам по себе сегодня мало кого заботит. Но это вынуждает иногда удерживать специалистов путем повышением зарплаты, что сильно напрягает и государственных, и частных нанимателей.
Тут-то на помощь и приходит кампания по борьбе с «иждивенцами и тунеядцами».
Сегодня известны случаи, когда гомельчане и гомельчанки, получив пресловутое «письмо счастья», вынуждены оформляться на 0,25 ставки. А фактически работодатель принуждает их трудится на офисе едва ли не полный рабочий день. Конечно, можно пойти с жалобой в комитет по труду.
Но не забудьте после этого приготовить «налог на тунеядство».
[customscript]postcode[/customscript]
