Еще одной значимой исторической фигурой для любого змагара является некий деятель Булак-Балахович. Как традиционно принято у свядомых, его сразу записали в белорусы, и сразу поставили под штандарт борцунов за Беларусь.

Булак-Балахович в оппозиционном пантеоне

Основанием этому, видать послужило то, что Булак-Балахович родился в Мейшты, что находится  в Игналинском районе Литвы. Игналина (Географический энциклопедический словарь: географические названия / Под ред. А. Ф. Трёшникова. — 2-е изд., доп. — М.: Советская энциклопедия, 1989. — С. 181. — 210 000 экз. — ISBN 5-85270-057-6), в свою очередь, находится в Утенском уезде, являющимся частью этнографического региона Аукшайтия.

Что такое Аукшайтия, я надеюсь, рассказывать не надо, и не надо пояснять, что к Беларуси она не имеет никакого отношения. Но да ладно, мы же не змагары, а потому понимаем, что родиться можно где угодно, это не имеет значения. Но вот что имеет значение – был ли, рожденный в Аукшайтии, Булак-Балахович по происхождению белорусом и считал ли он себя таковым.

Отец Балаховича — Никодим-Михаил Сильвестрович Балахович, из мелкой (безземельной) польско-белорусской шляхты. Мать — Юзефа Балахович (в девичестве Шафран или Шафранек) была полькой. По данным польского личного дела, оба родителя — католики, по формуляру: отец православный, сам Булак-Балахович — католик.

Отец после рождения Станислава уволился с должности кухмейстера и купил имение Юдуцыны в окрестностях Шарковщины, которым владел в 1884—1889 годах. Затем продал (по другим данным — подарил родственникам) имение и стал арендатором фольварка Стакавиево (Стаковиево) под Браславом.

Итак, получается, что белорусом по происхождению он был, мягко говоря, с натяжкой, да и то на глобус. Считал ли он сам себя белорусом или хотя бы ассоциировал себя с нашим народом и нашими землями?

Начнем с того, что змагарам, как обычно, мало чего известно в этой жизни, а уж знание таких вещей как то, что Булак-Балахович возглавлял Русскую народную добровольческую армию, созданную на базе его отряда и действовавшую в 1920 году на территории Беларуси, вообще не дано. Ну не их это конек – знания.

Змагарам проще и интереснее не изучать что-то, а придумывать и верещать потом над своими придумками, скапливаясь в отхожих местах и усиливая свои душевные излияния, в надежде на то, что их вселенская глупость разлетится по вселенной. Правда, получается не так, как им хотелось бы и их вселенская глупость, разлетается мелкими брызгами по соседствующими с ними стенкам.

Мы же не будем им уподобляться и займемся рассмотрением фактов. Итак, помимо того, что Булак-Балахович руководил РНДА, так еще сама эта армия подчинялась Русскому политическому комитету в Польше. Да, вот такие вот повороты, история – это наука, а значит не так просто и однозначно все в ней, как может показаться неискушенному читателю.

Но еще более печальный для змагаров факт от польского историка Олега Латышонка в книге «Жаўнеры БНР» – над штабом Балаховича в Пинске реял российский триколор. Прежде, чем сообщать этот факт вашим свядомым друзьям, готовым облобызать героя сегодняшнего рассказа, заготовьте пустые баллоны – дадите стране очень много горючего газа.

Но и это еще далеко не все, Балахович был еще тот авантюрист. Так, он  в беседе заявил Зинаиде Гиппиус: «Я белорус и католик, но я сражался за Россию и буду поддерживать русское дело».

Получается, что, как минимум, один раз он себя причислил к белорусам. Насколько его слова соответствовали его реальным убеждениям, мы увидим дальше, но так или иначе, сражаться он, пусть и декларативно, намеревался за русское дело.

В принципе, его слова не удивительны, ведь в его отряде были практически все русскими. Собственно, его отряд был сформирован из белогвардейской Северо-Западной армии (Альманах «Белая Гвардия», № 7 — Белое движение на Северо-Западе России, М., изд. Посев, , 2003, ISSN 0234-680X, стр. 58-60).

Если с остальными «богами» свядомого пантеона, такими как Калиновский и Костюшко, все понятно так как предостаточно биографической информации, то с Балаховичем все несколько сложнее. Поэтому  немного пройдемся по деятельности Булак-Балаховича, чтобы понять кем он себя считал и за что боролся. Вообще, меня удивляет, что такие персонажи, как, например, Максим Абрамчук, восхваляют деятелей вроде Балаховича. Балахович отличался своим безудержным антисемитизмом.

Например, израильский историк Леонид Смиловицкий писал в своих трудах про то, что вытворяли хлопцы-балаховцы, которых воспевает музыкальный коллектив «Dzieciuki», да и вообще вся оппозиционная тусовка поет им хвалебные оды:

Погромы Булак-Балаховича сопровождались большим количеством жертв. Рациональное объяснение этому явлению найти вряд ли возможно. Погромщики могли выдвинуть конкретный повод для расправы над евреями: шпионаж, помощь советской власти, стрельба из окон по отступающим частям и т. д. Однако чаще всего они мучили свои жертвы, вымогая мифическое золото, припрятанное на черный день, скромные сбережения, продукты питания или одежду. Садизм, который сопровождал пытки, рождал неописуемый ужас. Бандиты прижигали чувствительные органы, отрезали уши, нос, язык, конечности, выкалывали глаза, душили, имитировали повешение с последующим извлечением из петли, избивали плетью и палками до полусмерти и др.

Молва о жестокости балаховцев распространялась от местечка к местечку и вызывала панический страх. При первых известиях о бандитах люди бежали в лес или в уездный город под защиту военного гарнизона. Только немногие надеялись на выкуп, который помогал не всегда – мучители требовали большей мзды. В Терево Мозырского уезда балаховцы нашли спрятавшихся евреев во ржи на краю деревни и заставили собраться к дому Носима Каплана. В дверях встал крестьянин в лаптях и свитке с винтовкой в руках. Бандиты приносили водку и, выпивая, разбивали бутылки о головы евреев – кровь брызгала по сторонам. Анцеля Гинзбурга заставили выпить серную кислоту, другому еврею ножом от соломорезки пилили шею. После того как женщин изнасиловали, евреев начали выводить на улицу. На крыльце находились два балаховца: один с шашкой, а другой с дубинкой. Обреченных выпускали по одному человеку и тут же убивали. Когда Сара Эренбург хотела убежать, ее догнали и раскроили топором голову.

От насильников Булак-Балаховича страдали не только женщины в детородном возрасте, но и девочки-подростки.

В декабре 1920 г. по поручению Общества охраны здоровья еврейского населения были собраны сведения о положении еврейского населения в Речицком и Мозырском уездах, местечках Птичь, Житковичи, Туров, Лельчицы, Петриков, Копаткевичи и Скрыгалов, еврейских колониях и деревнях. Полученные данные шокировали. Больше всего изнасилованных оказалось в Мозыре – около 300, в Петрикове – 90, в Копаткевичах – 20 женщин. В Турове количество изнасилованных сотрудники Евобщесткома не смогли подсчитать и в соответствующей графе сделали запись – «много». В Тонеже насильники убили девушку Сору, в Озеранах – Броню Лельчук и Симху Гизунтерман, в Хлумине – Фруму, дочь Мойше-Якова. Всего в Мозырском уезде в 1920 г. от насильников пострадало более 500 женщин.

По оценке Народного комиссариата социального обеспечения Белоруссии, всего от действий Булак-Балаховича пострадало около 40 тыс. чел. Личное отношение к погромам главный виновник этих преступлений умело скрывал. Еще при подготовке вторжения генерал выдавал себя борцом за свободу и независимость белорусского народа и противником пролития невинной крови. Он подчеркивал свое расположение к еврейскому населению, для защиты которого якобы была сделана попытка формирования еврейского батальона прапорщика Цейтлина. Балахович издавал приказы, запрещавшие погромы, и воззвания, призывавшие евреев помочь в борьбе с большевизмом и гарантировавшие им равноправие в будущем независимом белорусском государстве. В действительности это была бутафория. Приказ о формировании отряда Цейтлина остался мертвой буквой, что Савинков объяснял «нехваткой оружия». Однако она являлась только предлогом, поскольку после уроков гражданского равноправия, преподанных в Турове, Ковеле и Пинске, евреи не хотели служить в отряде Цейтлина, которому не удалось собрать и десяти человек.

Еврейские погромы на Полесье 1920-1921 гг. превзошли по своей жестокости резню евреев петлюровцами в 1918 г. на Украине. Польский военный прокурор полковник Лисовский, проводивший расследование действий генерала в Белоруссии, отмечал, что армия Балаховича представляла собой банду разбойников. Они занимали какой-нибудь город, чтобы грабить и убивать в поисках наживы, в противном случае отказывались продвигаться вперед. После грабежей начинались пьяные оргии. Только спустя два дня после погрома появлялся сам «генерал» со штабом.

Вот такие вот «светлые» души были хлопцы-балаховцы, так горячо почитаемые белорусской оппозицией. Но и это еще далеко не все, идем дальше. Согласно данным историка З.С. Островского, за короткий промежуток времени балаховцы учинили 47 еврейских погромов (Островский З.С. Еврейские погромы 1918-1921 гг. Москва. 1926). Отношение к евреям весьма характеризует отрывок из показаний граждан Х. Гданского и М. Блюменкранка:

По дороге туда встретили капитана-балаховца. Он спросил: — Кого ведете? — Евреев… — Расстрелять их. С нами был еще один еврей — Маршалкович. Конвоиры приказали спустить исподние штаны и лизать друг другу задницы. Потом также заставили мочиться друг другу в рот и делать другие мерзости… А мужиков собрали вокруг и приказали за всем этим наблюдать… Заставляли нас делать половой акт с телкой. Изнасиловали нас и напаскудили нам на лица… Блюменкранк не мог перенести издевательств и просил, чтобы его застрелили. Маршалкович еще болеет после перенесенных издевательств (М. Кабановский, «Генерал Станислав Булак-Балахович», Варшава, 1993).

Доставалось и простым белорусским крестьянам. В Комаровичской волости Мозырского уезда бандиты-балаховцы расстреляли 96 крестьянских семей, в деревне Великие Городятичи также расстреляли несколько крестьян, среди которых были дети (Филиал ГА Гомельской области в г. Мозыре, ф. 307, оп. 1, д. 5, л. 89).

Есть и множество других свидетельств звериной жестокости Булак-Балаховича и его «доблестных» хлопцах. Можно бесконечно долго описывать «подвиги» балаховцев и их командира, но и даже приведенных примеров достаточно, чтобы понять и оценить по достоинству нутро этого деятеля и его приспешников. Для формирования полной картины вкратце перескажу события его деятельности.

За всего шесть лет «герой» свядомой шушеры сменил шесть армий и шесть раз менял свои взгляды просто на диаметрально противоположные. Я понимаю, конечно, с возрастом человек, получая новую информацию, отшлифовывает свое мировоззрение, может его изменить, даже порой кардинально, но не шесть же раз за шесть лет!

Тут уже получается не полученный опыт, так сказать, виноват, а личные качества рассматриваемого персонажа, что дает нам право утверждать, что никаких он взглядов-то и не имел, кроме жажды власти и наживы.

Итак, начал свой крестовый поход Балахович с мобилизации в 1914 году, в 1915 получил первый офицерский чин корнета, а летом 1917 года Булак-Балахович сделал попытку настроить часть нижних чинов против начальника отряда — поручика Александра Пунина, но она оказалась неудачной. Однако в августе 1917 Булак-Балахович смог осуществить задуманное — интриги против поручика Александра Пунина привели к развалу отряда.

После развала отряда Булак-Балахович решил временно послужить Временному правительству. Но получилось совсем временно, в июне его избрал солдатский комитет командовать эскадроном, а уже в октябре он сколотил в Луге банду из части вверенных ему солдат, и там бесчинствовал. Вот тогда-то его и прибрали красные к рукам, предложив стать командиром Лужского партизанского полка.

По приказу наркомвоенмора Троцкого, полк Балаховича участвовал в подавлении крестьянских восстаний. Постепенно он начал вызывать всё большую нелюбовь у красных, за провокационную жестокость работы в деревне и казнокрадство, что и послужило основанием для решения о его аресте. Вследствие этого в начале ноября 1918 года Балахович решил перейти к белым.

Вот так описывает появление балаховцев у белых один из офицеров белого Псковского добровольческого корпуса, командир батареи подполковник К. К. Смирнов:

2 ноября Псков вдруг наполнился шумом и гамом. На улицах появились какие-то субъекты, одетые в красноармейскую форму, с развевающимися лохматыми шевелюрами и наглыми манерами… Люди Балаховича принесли из Совдепии крупные суммы денег… Над Псковом стоял дым коромыслом… улицы были полны компаниями балаховских молодцов, пьяными голосами дико оравших на улицах песни

О его деятельности в рядах белогвардейцев есть и вот такие свидетельства:

Мы ехали по району, оккупированному год тому назад знаменитым Булак-Балаховичем. Народная память осталась о нем нехорошая. Грабежи и, главное, виселица навсегда, должно быть, погубили репутацию Балаховича среди крестьянского мира. За 40-50 верст от Пскова крестьяне с суровым неодобрением рассказывают о его казнях на псковских площадях и о его нечеловеческом пристрастии к повешениям (Л. Львов. На деревенской телеге // «Последние новости», № 121, 1920).

В тифлисской газете «Понедельник» (№ 20 от 6 декабря 1920 г.) было опубликовано интервью с бывшим министром юстиции северо-западного правительства Е.П. Кедриным, который помимо прочего ответил и на вопрос о Балаховиче:

Я хорошо знаю этого авантюриста. У меня в руках был ордер об аресте его, но он ускользнул, и удалось арестовать только его ближайшего соучастника, Николая Энгельгардта. Они вместе занимались грабежом и обирательством богатых людей, предъявляя им обвинения в большевизме, под угрозой немедленной виселицы… неуплативших вешали, чтобы напугать других купцов и промышленников, причем, вешателем являлся генерал Балахович лично. Вешать и расстреливать людей — это занятие он считал не только своей специальностью, но и «отдыхом», и этому «отдыху», не скрывая своего удовольствия, он предавался обычно после обеда…

Балахович в польской форме

В итоге и у белых атаман пробыл не долго, его и там невзлюбили за его жестокость и садистские наклонности. 22 января 1920 года генерал Юденич объявил о роспуске своей армии, а в ночь на 29 января Булак-Балахович, в сопровождении нескольких своих партизан и эстонских полицейских, арестовал генерала в его номере гостиницы «Коммерс» в Ревеле. После вмешательства французской и английской военных миссий Юденич был освобождён, и был выдан ордер на арест Балаховича. Атаману удалось опять скрыться.

В феврале 1920 года Булак-Балахович при посредничестве военного атташе в Риге обратился к главе Польши Юзефу Пилсудскому с просьбой принять его на службу для борьбы с большевиками. После получения согласия генерал со своим отрядом перешёл линию фронта и прибыл в Двинск, где был торжественно принят генералом Эдвардом Рыдз-Смиглым.

Как говорится, привычки сложно изменить, и балаховцы на службе у поляков продолжили заниматься своими привычными делами. Из  свидетельств польского военного прокурора полковника Лисовского, расследовавшего жалобы на действия балаховцев, так описывал боевую деятельность армии Балаховича в борьбе «за свободу Беларуси»:

Армия Балаховича представляет собой банду разбойников, которая переправляет награбленное золото. Чтобы занять какой-нибудь город, посылается армия, солдаты которой грабят и убивают. И лишь только после многочисленных погромов, два дня спустя, приезжает Балахович со своим штабом. После грабежа начинаются пьянки. …Что касается Балаховича, он позволяет грабить, иначе они отказались бы продвигаться вперёд … каждый офицер, вступающий в армию Балаховича, обливает себя грязью, которую ничем нельзя смыть…

Собственно, сам Юзеф Пилсудский в личной беседе с известным террористом Борисом Савинковым так охарактеризовал Булак-Балаховича:

Да, бандит, но не только бандит, а человек, который сегодня русский, завтра поляк, послезавтра белорус, еще через день — негр. Мы об этом знаем… Но у него нет чести золотопогонных генералов, мечтающих возродить в России монархию. Он воюет с большевиками, поэтому мы его поддерживаем. Пусть они будут хоть неграми, но если борются с Советами, значит они наши союзники.

Булак-Балахович успел даже фашистам послужить. Во время гражданской войны в Испании состоял в качестве наблюдателя при польской военной миссии у Франко, фактически являясь советником каудильо по партизанской и диверсионной деятельности. А в 1938 – он уже в Тешине. Помогает в организации разведывательной сети на чешской стороне города.

Что в итоге получается, собрав всю картинку воедино? Родился в исконно литовской земле, по происхождению поляк, сменил шесть армий и, если так можно выразиться, шесть раз менял взгляды, послужить успел всем, проявил себя как бандит и садист, никогда не связывал себя ни с какой национальностью, идеей или чем-то еще, кроме денег и жажды власти, жестокости и беспредела.

И вот таких вот людей оппозиционеры предлагают не только знать и почитать, но  и делать белорусскими национальными героями. Нет, нам такие герои не нужны, забирайте их себе, а мы теперь зато знаем кто вы, если у вас такие герои…

Дмитрий Перс