Гомельчанин Владимир Самборский долго откладывал это путешествие. Но в какой‑то момент вдруг понял: сейчас или никогда. Привел в порядок дела на работе, взял отпуск, залил полный бак своего автомобиля и двинулся в путь — туда, где до сих пор звучат выстрелы. Там, в таджикских горах, примерно за 4,5 тысячи километров от дома, он когда‑то служил на 12‑й пограничной заставе Саригоры. Выполняя свой долг, здесь погибли 25 его товарищей.

Владимир Самборский

Владимир Самборский

Поехал туда, где осталось сердце

13 июля 1993 года в Таджикистан, где развернулась гражданская война, при поддержке афганских моджахедов попыталась проникнуть крупная группа таджикских боевиков. Бойцы 12‑й пограничной заставы отражали их атаки 11 часов. Всего 48 пограничников сдерживали натиск пятикратно превосходящих сил. Среди обороняющихся был парень из Речицы Сергей Сыч — погиб одним из первых. В кровопролитном бою головы сложили 25 защитников, прихватив с собой на тот свет 70 боевиков. Во время тяжелейшей обороны никто не дрогнул, сражались, даже когда закончились патроны, добивая врагов камнями. Позже в России этому бою посвятят фильмы и песни, именами защитников назовут школы, училища, улицы…

Однако какое отношение к тому давнему бою за тысячи километров от нашей страны имеют граждане Беларуси? В те годы в Таджикистане служили около 700 белорусов, многих из которых призвали еще при СССР — в 1990 и 1991 годах. Но после развала большой страны отозвать всех сразу домой не получалось. Наши ребята продолжали служить уже в чужом государстве, рискуя и жертвуя своими жизнями, оставаясь верными присяге. А сейчас этот подвиг словно забыли… Формально их там не было. Они не считаются участниками боевых действий, в отличие от белорусов, воевавших в Афганистане.

Самборский демобилизовался за несколько месяцев до той страшной ночи. Прошло столько лет, но память о погибших товарищах и той службе не отпускает его. Паломничество бывает не только к религиозным местам. У каждого человека есть своя святая точка на карте. Для Владимира такой стала его 12‑я пограничная застава Московского погран­отряда Группы Пограничных войск РФ на таджикско‑афганской границе. И вот почему его путь нечто большее, чем просто поездка в другую страну.

Маршрут памяти

Дорога туда заняла ровно неделю. Гомельчанин ехал днем, ночью отдыхал. В мессенджере постоянно был на связи с сослуживцами. Те подбадривали. Говорили, что о его поступке знают от Москвы до Владивостока. Ощущал, словно едут все вместе. Преодолевая километр за километром, проводя время в мыслях о заставе, общаясь с боевыми товарищами, Владимир своеобразно отдавал дань памяти тому подвигу. Проезжая Липецк, Самборский заглянул к родителям павшего командира заставы Михаила Майбороды.

Владимир Самборский

Все, что осталось от 12-й заставы после боя.

Позади остались Россия, Казахстан, Узбекистан, а прямо на границе Таджикистана встретил один из участников боя — Шермухаммад Азизов. Конечная точка маршрута находилась в пограничной полосе. Потребовалось получить разрешение командующего погранвойсками Таджикистана. То место до сих пор опасное — в сопровождение предоставили вооруженную охрану.

Сначала Владимир побывал уже на новой заставе. Если раньше она находилась на плато, окруженном горами, то теперь разместилась повыше. Место старой стало мемориалом. Оставили фундамент и стены от разрушенных зданий, наблюдательную вышку. Ежедневно там несет службу пограничный наряд. Самборский привез из Гомеля венок и возложил его к обелиску «Вечная память героям-пограничникам».

В горах неспокойно

Автомобиль гомельчанина в каком‑то смысле стал машиной времени. Мой собеседник рассказывает, что окружающие пейзажи ничуть не изменились:

Душа давно просила туда съездить. Смотришь не на развалины, а на горы вокруг — и такое ощущение, что никаких 26 лет будто и не было. Словно я уехал оттуда позавчера, а сегодня уже вернулся. До поездки видел в интернете документальные кадры, как сейчас там все выглядит. Но, оказавшись на месте, на некоторое время впал в ступор. Ребята просили меня записать видео, но не получалось: не мог и слова вымолвить…

Проходя по фундаменту, оставшемуся от казармы, Владимир показывал сопровождающим, где и какие помещения в ней находились. Военные даже немного удивились. Сказали, что людей сюда приезжает много, но никто так четко не знал расположение объектов. «В горах темнеет рано. Не заметил, как начало садиться солнце. Только перед отъездом смог собраться, чтобы снять видео с комментариями для сослуживцев. Ребята потом поблагодарили. Сказали, что как будто там опять побывали. Хоть моими глазами посмотрели», — вспоминает бывший пограничник.

Владимир Самборский

Наблюдательная вышка — единственное уцелевшее сооружение.

Путешествие действительно было рискованным. По словам белоруса, в горах даже сейчас продолжают стрелять… «Жена спрятала паспорт, когда узнала, куда собрался ехать. Взял с собой атлас, если выйдет из строя техника. Проехал около тысячи километров, открываю его — там записка: «Не уезжай». Как ножом по сердцу. А ближе к середине пути супруга написала: «Хорошо, что ты поехал: успокоишься, можно жить дальше будет». Так оно и получилось. После поездки отпустило внутреннее напряжение», — делится эмоциями Владимир.

В обратную дорогу Самборский набрал земли, камешков, гильз: в нескольких российских музеях, узнав о его поездке, попросили хоть земли оттуда привезти. В Казахстане с такой просьбой тоже обращались. Доставил эти чтимые пограничниками экспонаты и в речицкую школу имени Сергея Сыча. А на могиле белоруса положил гильзу.

Есть хорошие новости

Возможно, не все поймут смысл его поступка. К сожалению, к событиям тех лет, происходившим вдали от нашей страны, мы возвращаемся нечасто. Изменить ситуацию уже который год стремится знакомый Владимира, другой белорусский пограничник, служивший на таджикско‑афганской границе в те же годы. Минчанин Геннадий Смоликов давно совершает свое «путешествие» — от одного ведомства к другому, чтобы наших «таджиков» признали ветеранами боевых действий. Долгое время ответы на обращения были примерно одинаковы: Беларусь с 1.01.1992 года заявила о своем суверенитете и не принимала участия в подписании Меморандума о сотрудничестве по охране таджикско‑афганской границы. Мол, официально белорусы там не воевали. В России же похожую юридическую коллизию исправили в 2011 году: внесли необходимые изменения в закон «О ветеранах». Обсуждается вопрос и в Казахстане…

Владимир Самборский

У обелиска погибшим товарищам.

Начиная с 2011‑го Смоликов обращал на нее внимание, получив поддержку в Госпогранкомитете, Минобороны и заручившись одобрением ветеранов, действующих военнослужащих, чиновников, депутатов, простых граждан. И недавно появились обнадеживающие новости. Геннадий говорит, что наконец‑то его предложение было услышано: «Рад, что мои многолетние усилия оказались не напрасны. В последнее время и у нас стали делать шаги, чтобы ввести статус ветерана боевых действий для участников конфликта в Таджикистане. Конечно, мне пришлось приложить немало усилий… Сейчас при Министерстве труда и социальной защиты создали межведомственную рабочую группу по проработке концепции и структуры новой редакции Закона «О ветеранах». Определяется численность участников. Для этого просят бывших военнослужащих прибыть в военные комиссариаты. К слову, я еще два года назад по просьбе Минобороны предоставил номера войсковых частей, которые дислоцировались в Таджикистане в то время. Сделаю все от меня зависящее, чтобы довести этот процесс до логического завершения».

Для того чтобы наших земляков, воевавших в Таджикистане, заметили, им пришлось проделать путь длиною в 26 лет — выжить, вернуться домой, добиться признания. Выполняя долг далеко от дома, они не подвели, не дезертировали, а показали себя с лучшей стороны. Надеемся, вскоре страна сможет гордиться ими уже официально.

  • В Беларуси предприняты шаги, чтобы ввести статус ветерана боевых действий для участников конфликта в Таджикистане.

Источник