В конце ноября прошлого года отмечалась очередная дата со дня освобождения Гомеля от немецко-фашистских захватчиков. 74 года назад, сразу после того, как город возвратился к мирной жизни, началось его восстановление. Сегодня мы попытаемся рассказать о первых годах возрождения города после военных лихолетья и разрухи. А также о роли в восстановлении города военнопленных, которая, если говорить объективно, имела место быть.
Первые годы
После освобождения Гомеля 26 ноября 1943 года город представлял собой сплошные руины. Жилой фонд был уничтожен на 80 процентов. На крупнейших магистралях города, которыми являлись улицы Советская, Кирова и проспект Ленина, уцелело всего несколько строений. Гомельчане с первых дней после освобождения стали возрождать свой город. Сначала был восстановлен железнодорожный узел. Он имел стратегическое значение, так как обеспечивал переброску на фронт боевой техники и живой силы.
Параллельно шло строительство и восстановление жилья и промышленных объектов. Но перед этим жителями города была проделана огромная работа по очистке его территории от руин и наведению порядка.
С 1943 года по всем освобождённым городам Советского Союза распространилось Черкасовское движение (названное по имени Александры Черкасовой из Сталинграда) – работа добровольных бригад по восстановлению своих родных мест в свободное от основной работы время и на субботниках. Бригады состояли в основном из женщин.
Первыми в Белоруссии это движение подхватили в Гомеле. На всю республику стали известны бригады домохозяйки З. Азаровой, директора школы А. Беленковой, работницы яслей А. Паньковой и жительницы улицы Ветковской Л. Попковой. В начале марта 1944 года в Гомеле в состав четырёх черкасовских бригад входили 127 женщин. Они разбирали руины, собирали железный лом, очищали кирпич, который тут же шёл на строительство. Их заслуга в первые годы после освобождения города была просто неоценима. Далее уже была работа гомельских архитекторов и строителей того времени. Материальная база пополнялась. Кроме этого, помощь техникой и строительными материалами шла из всех уголков Советского Союза. Постепенно Гомель восстанавливался и возвращался к жизни во всех направлениях.
Немцы, венгры…
Весь основной груз по восстановлению города лёг на плечи гомельчан, но были привлечены и немецкие военнопленные, из которых отбирались те, кто до войны имели профессии столяров, плотников, штукатуров, маляров, сантехников, электриков, каменщиков. Были также архитекторы и художники.
Не попавшие в разрушенные города военнопленные активно работали на лесозаготовках, в сельском хозяйстве, при строительстве автомобильных и железных дорог в отдалённых и труднодоступных районах, а также при добыче полезных ископаемых. Например, урана, угля, железной руды.
Известный гомельский футболист, впоследствии – детский тренер Сергей Сушанский, в своё время вспоминал:
В 1946 году в звании лейтенанта я демобилизовался и вернулся в Гомель. Дом наш сгорел. Однако постепенно жизнь стала налаживаться. Начал играть в «Красной звезде». Затем меня «сосватал» в гомельское «Динамо» руководитель этого общества в городе Иван Дергач. Пошёл туда в основном из экономических соображений. Меня взяли в органы МВД, дали работу, хорошую зарплату и паёк. Работал в охране военнопленных. Наш контингент жил в четырёхэтажном здании на улице Первомайской. Немцев было мало, в основном венгры. Они работали на восстановлении города. Свободный выход в город имел только доктор Бауэр, который был очень знающим врачом, лечил также и гомельчан.
Немецкие и венгерские военнопленные восстанавливали из руин как объекты промышленного назначения Гомеля, так и дома жилого фонда. Строились и совершенно новые жилые здания, в том числе почти все на проспекте Ленина, кроме знаменитых «Рыбного дома» и Дома-коммуны.
С немецкими военнопленными в СССР, в том числе и в Гомеле, обращались значительно гуманнее, чем нацисты во время войны с советскими военнопленными или вывезенным на работы в Германию гражданским населением. К ним допускались представители международного Красного Креста, доставлялась почта с родины, а иногда, что поразительно, и денежные переводы.
Плен, априори, далеко не самая приятная вещь, но относительно содержания немецких военнопленных до сих существует мнение, что в те годы их условия жизни были даже чересчур мягкими.
Суточный паёк военнопленных в разное время составлял от 600 до 700 граммов хлеба, 100 граммов рыбы, 100 граммов крупы, 500 граммов овощей и картофеля, 20 граммов сахара, 30 граммов соли. Им выдавались мыло и одежда. Для генералов и больных паёк был увеличенным. По факту это не всегда соблюдалось, но голодом пленных отнюдь не морили. Работали немцы не только за краюху хлеба. Циркуляры НКВД (МВД) предписывали выдавать пленным денежное довольствие (7 рублей рядовым, 10 — офицерам, 15 — полковникам, 30 — генералам). Была и премия за ударную работу — 50 рублей в месяц.
Но справедливости ради следует сказать, что работали они хорошо, быстро и качественно.
Генералы гомельской тюрьмы
В результате операции «Багратион», блестяще проведённой войсками Красной Армии, немецко-фашистские войска потеряли убитыми и пленёнными почти 540 тысяч солдат и офицеров. Попали в плен и 22 генерала вермахта. После окончания войны их в разных городах республики показательно судили военные трибуналы. С 13 по 20 декабря 1947 года трибуналом войск МВД Белорусского округа в ходе открытых судебных заседаний, проходивших в Гомельском клубе железнодорожников имени Ленина, были рассмотрены уголовные дела на командира 260-й механизированной дивизии генерал-лейтенанта Эберхарда фон Куровски и командира 110-й механизированной дивизии генерал-майора Гюнтера Кламмта. Они, как в основной массе и другие генералы, были приговорены к 25 годам тюремного заключения. Вместе с ними в Гомельской тюрьме № 1 отбывал срок командир 45-й пехотной дивизии генерал-майор Йоахим Энгель, той самой дивизии, которая в 1940 году первой вошла в Париж, а в 1941-м безуспешно штурмовала Брестскую крепость. Однако 3 июня 1948 года в гомельской тюрьме Энгель покончил жизнь самоубийством. Известно, что генералы в восстановительных работах не участвовали, а находились всё время в своих камерах.
Эпилог
28 сентября 1955 года вышел Указ Президиума Верховного Совета СССР «О досрочном освобождении германских граждан, осуждённых судебными органами СССР за совершённые ими преступления против народов Советского Союза в период войны».
Из СССР были репатриированы более 14 тысяч немецких военнопленных, осуждённых за военные преступления. В дальнейшем из Советского Союза было репатриировано ещё около двух миллионов немецких военнопленных.
В начале октября 1955 года из Гомельской тюрьмы № 1, получив четырёхдневный сухой паёк (копчёная колбаса, масло, сыр, икра, консервы, конфеты) и приодевшись в новые костюмы с галстуками, драповые пальто, хромовые башмаки и фетровые шляпы, в пассажирских вагонах выехали в брестский пересыльный лагерь генералы Кламмт и фон Куровски. Из Бреста генералов уже в пассажирских купе отправили во Франкфурт-на-Одере, домой… Кстати, после освобождения Гюнтер Кламмт прожил ещё 16 лет.
Уехали из Гомеля и немецкие и венгерские военнопленные рядового и офицерского составов, приодетые и также получившие не такой, как у генералов, но вполне сносный дорожный паёк.
Многие дома по проспекту Ленина, в том числе и здание, в котором расположена редакция нашей газеты, в своих паспортах имеют дату постройки 1955-й или 1956-й годы. На их возведении работали немецкие и венгерские военнопленные накануне репатриации.
