На представленных фото из бундесархива нет ни пожаров, ни виселиц, ни гниющих трупов, которые запрещалось снимать, ни лагеря для военнопленных, где наши солдаты рыли норы в земле и содержались без еды и воды. Ничего!
Наоборот, после прочтения создается впечатление, что немцы кормили-поили население, давали белорусам работу и поддерживали порядок. Все как в листовках: на Восток пришла добрая, цивилизованная сила, чтобы дать свободу народам СССР от большевизма.
В итоге получился такой себе лояльный, бытовой взгляд обывателя на оккупацию — возможно, что именно такую задачу в 1941 году и выполнял немецкий фотограф. Не хватает, правда, политической составляющей — свастик на фасадах, бело-красно-белых флагов и портретов главного «освободителя».
В свою очередь, комментаторы под статьёй то ли придуриваются, то ли всерьез пишут о том, что немцы сохраняли минское архитектурное наследие, а большевики, наоборот, сознательно его уничтожили после войны.
Почему-то отдельно в вину советской власти вменяют «уничтожение» еврейского кладбища по улице Коллекторной. Авторы, видимо, не понимают, что немцы это кладбище использовали и фотографировали не из любви к еврейской культуре, а чтобы впоследствии комплектовать его трупами из минского гетто. С 1970-х годов кладбище не действовало, а затем было не «ликвидировано», как пишут, а перезахоронено. Это нормально для города с почти тысячелетней историей, который, так или иначе, стоит на костях.
Правда, благодаря «освободителям» этих костей стало значительно больше.
Специально для читателей мы напомним, что же интересного происходило в летние месяцы 1941 года, но не попало в объектив германского фотографа.
Гиммлер наносит визит вежливости
14 августа 1941 года рейхсфюрер СС Г. Гиммлер прибыл в Барановичи в компании Карла Вольфа — своего ближайшего сподвижника и начальника личного штаба.
Гостей встретил группенфюрер СС, верховный фюрер СС в Центральной России и Беларуси Эрих фон дем Бах, отрапортовавший о недавней «зачистке» в припятских болотах, где были расстреляны 13 788 «мародеров» (в реальности под мародерами подразумевались евреи).
Из Барановичей кортеж Гиммлера проследовал через Ляховичи в Минск. На главной площади города у Дома Правительства к этому моменту уже был снесен памятник В.И.Ленину, а над зданием был вывешен черный флаг СС.
Герб БССР на фасаде еще не успели завесить новой символикой. В здании находилась администрация руководства СС в Беларуси. В Доме Правительства Г. Гиммлер встретился с начальником айнзацгруппы Б Артуром Небе и его подчиненным — руководителем айнзацкоманды 8 Отто Брадфишем. Они курировали минский лагерь для военнопленных и гражданских лиц.
К середине августа 1941 года в лагере находилось около 100 тысяч военных и 40 тысяч гражданских заключенных. Ежедневно в лагере проводились так называемые рутинные казни. В среднем казнили 200 человек в день. Достоверно неизвестно, было ли это заранее запланированным пунктом программы или стало спонтанным решением, но Г.Гиммлер пожелал стать свидетелем такого расстрела.
Фотоматериалов о расстреле нет в наличии, хотя картина частично может быть восстановлена благодаря сохранившимся показаниям на суде начальника личного штаба Г.Гиммлера Карла Вольфа, присутствовавшего на казни.
В частности, из них следует, что заключенных ударами принуждали спрыгивать в яму и приказывали лечь на живот, после чего 8-10 палачей стреляли одновременно в голову или шею, затем следующую партию людей заставляли спрыгивать и ложиться поверх только что убитых.
На ужине Гиммлер, будто бы оправдываясь, сказал о прошедшей казни: «Возможно, вы задаетесь вопросом, как можно делать такое, но если мы не будем делать это, то они сделают то же самое с нами». После обеда в Доме Правительства Г.Гиммлер в сопровождении Э. фон дем Баха, О. Брадфиша и А. Небе направился через минское гетто в поселок Новинки. В 1941 году Новинки находились за чертой города. В поселке, на территории совхоза, который подчинялся администрации СС, располагалась психиатрическая больница. В августе 1941 года в больнице насчитывалось 350 пациентов. Г.Гиммлер поручил А.Небе ликвидировать всех психически больных.
Именно в Новинках впервые обсуждалась возможность убийства людей иным, нежели расстрел, способом.
В течение последующих после визита Г.Гиммлера недель А.Небе встречался с разработчиками «газового» способа умерщвления, осуществлявшими свои «эксперименты» в Германии и Польше. В сентябре-ноябре 1941 года А.Небе произвел первые в Беларуси массовые убийства с помощью газа (в том числе выхлопного газа автомобилей) — в Могилеве и в Новинках.
Западные хозяева и любовь к архитектуре
Умиляет, что оккупация Минска сегодня оценивается с «архитектурной» точки зрения — немцы сохранили то и это, а вот после войны не стало пятого и десятого.
Между тем, перед освобождением столицы в городе осталось всего 50-70 целых строений, а все административные здания были заминированы — видимо, исключительно из-за любви немцев к архитектуре.
Также оппозиционные авторы очень любят показывать фотографии 1941 года, и утверждать, что Минск бомбила РККА при освобождении, а вовсе не люфтваффе.
Хотя не все знают, к примеру, что после освобождения Минск продолжил подвергаться сильным немецким бомбардировкам. Так, например, нарком внутренних дел СССР Л.Берия сообщал И.В. Сталину о налете немецкой авиации на Минск в ночь с 20 на 21 июля 1944 года. В нем участвовало около 120 самолетов.
Бомбовому удару, как явствует из сообщения, подвергся тогда железнодорожный узел. Сгорело три вагона боеприпасов, 10 вагонов с дизельным топливом. Разрушено и сгорело около 30 домов, в том числе здание областного НКВД. Убито 15 человек, тяжело ранено — 30. В воздушном бою сбито три самолета противника.
Через сутки такой же налет повторился. Именно в августе 1944 г. была почти уничтожена с воздуха вся правая сторона Московской улицы от Добромысленского переулка до Бетонного моста.
В итоге из-за бережного немецкого отношения к историко-культурному наследию, после войны от всей капитальной застройки Минска оставалось лишь 20%, а все остальное, особенно в центре, представляло груды развалин.
«Разрушения Минска были потрясающими. Всюду видны были одни коробки и пепелища. Расчищены только проезды», — вспоминал о Минске августа 1945 г. архитектор Г.А. Парсаданов. Другой архитектор — Волчек В.М., впервые увидевший Минск в конце 1945, записал: «Руины, руины, хотя уже почти два года минчане без устали трудятся на восстановлении города».
Завалы из горелого кирпича в Минске разбирали на протяжении нескольких лет, с привлечением пленных и горожан.
Как писал архитектор А.А.Воинов:
«Реализация генерального плана и началась с восстановления сгоревших коробок зданий. Однако отстраивалось не все подряд, а только те здания, которые вообще поддавались восстановлению и не мешали в дальнейшем реконструкции города. Эта задача решена была в первую очередь. Генеральный план предусматривал реконструкцию исторически сложившейся планировки города путем полного превращения ее в радиально-кольцевую систему, расширения основных магистралей, устройства двух взаимно перпендикулярных сквозных городских диаметров».
Сегодня это архитектурное решение могут оценить минчане во время ежедневных перемещений по проспектам города. По генеральному плану территория Минска в пределах городской черты, составлявшая 7,7 тыс. га, расширялась до 13 тыс. га, включая резервную площадь для дальнейшего строительства промышленных и коммунальных учреждений. Расширение территории города проводилось в основном в юго-восточном направлении.
Что такое немецкая «биржа труда»
До нападения Германии на СССР был создан штаб под кодовым названием «Ольденбург», в задачу которого входила экономическая эксплуатация Советского Союза.
На период войны были определены основные оперативные разработки к плану «Барбаросса»: решение транспортных проблем, привлечение к сотрудничеству население, захват неповрежденных электростанций, в случае повреждения — их восстановление, пуск в работу промышленных предприятий, обеспечение их сырьем.
Именно поэтому в условиях отступления РККА советские и партийные органы были обязаны строго выполнять директиву ЦК ВКП(б) и Совнаркома СССР от 29 июня 1941 г. В соответствии с ней врагу не должны были достаться ни один килограмм зерна, ни один литр горючего. Об этом же говорил И. В. Сталин в своем выступлении 3 июля 1941 г., указав также, что «все ценное имущество, в том числе цветные металлы, хлеб и горючее, которое не может быть вывезено, должно безусловно уничтожаться».
Сейчас же это подается так, что большевики грабили, уничтожали и разрушали, а немцы чуть ли не оказывали гуманитарную помощь населению, восстанавливали, одевали-обували и кормили.
Поэтому нас поражает «социальная направленность» фотографий с tut.by. Там старательно создается иллюзия мирной оккупационной жизни — видимо, для того и делалась съемка.
Например, в подборке размещено фото немецкого учреждения «Arbeitsamt» с переводом по-белорусски — «аддзел працы». Однако так называемая «биржа труда» занималась не подбором персонала для высокооплачиваемых работ за рейхсмарки, как могут подумать современные мальчики и девочки, а принудительным угоном на работы в Германию.
Немцы были мастерами словесной эквилибристики, и потому убийства называли «акциями», расстрельные команды — «целевыми группами» (айнзацгруппы), коллаборационистов — «добровольными помощниками» и так далее.
Чтобы у наших оппонентов и комментаторов сложилось более полное представление о немецкой «бирже труда» и гитлеровской «молодежной политике», мы приведем текст детского письма, размещенный на обелиске в лагере смерти «Красный берег»:
«Дорогой папенька! Пишу тебе письмо с немецкой каторги.
Мне сегодня исполнилось 15 лет. Если бы сейчас встретил меня, то не узнал бы свою дочь. Я стала очень худенькой, мои глаза впали, косички мне остригли наголо, руки высохли, похожи на грабли. Когда я кашляю, изо рта идет кровь. Мне отбили легкие.
Теперь, когда я взгляну на себя в зеркало, — платье рваное, номер, как у преступника, сама худая, как скелет. Я никому не нужна. Здесь многие люди никому не нужны. Бродят, затравленные голодными овчарками. Я работаю рабыней у немца Ширлина, работаю прачкой, стираю белье, мою полы. Работы много, а кушать два раза в день, в корыте с Розой и Кларой. Так хозяйка зовет свиней. Так приказал барон. «Русы были и есть свинья». Я боюсь Клары, это большая жадная свинья. Она мне один раз чуть не откусила палец, когда я доставала из корыта картошку.
Живу в сарае. В комнаты мне входить нельзя. Один раз горничная полька Юзефа дала мне кусочек хлеба. Хозяйка увидела и долго била Юзефу плеткой по голове и спине. Два раза я убегала. Меня находил их дворник. Тогда сам барон срывал с меня платье и бил ногами. Когда теряла сознание, на меня выливали ведро воды и бросали в подвал. Новость. Сказала Юзефа. Хозяева уезжают в Германию с большой партией невольников и берут меня с собой. Я не поеду в эту трижды проклятую Германию. Я решила, что лучше умереть в родной стороночке, чем быть втоптанной в проклятую немецкую землю. Я не хочу больше мучиться рабыней у проклятых жестоких немцев, не дававших мне жить. Завещаю, папа, отомстить за маму и за меня. Прощай, добрый папенька. Ухожу умирать. Твоя дочь Катя Сусанина. Мое сердце верит — письмо дойдет.
12 марта 1943 года».
Эта девушка родилась в 1928 году в Витебской области. В день своего пятнадцатилетия написала прощальное письмо отцу и покончила жизнь самоубийством. Письмо было обнаружено весной 1944 года после освобождения Лиозно, теперь хранится в фондах Витебского областного музея Героя Советского Союза М. Ф. Шмырёва.
Почему-то эту правду об оккупации сегодня нужно рассказывать с нуля, а за раскрашенными картинками прячется грязная и кровавая изнанка.
Удивляет, что материалы об оккупации подаются односторонне, без моральной оценки и пояснений. Или таким образом крупнейший в Беларуси портал готовит нас к 75-летию освобождения Беларуси?
Интересно, как все это перекликается со 100-летием БНР, которая тоже началась с немецкой оккупации. А еще — это плевок на память Петра Машерова, столетие которого отмечалось на днях. С подпольем была связана его мать, в сентябре 1942 года ее схватили и пытали, после чего убили. Как рассказал писатель Славомир Антонович, на мать Машерова указали предатели — тоже, видимо, помогали налаживать немцам «мирную жизнь». Как умели.
В общем, у нас создалось отвратительное впечатление, что ту работу, которую не доделала в 41-м году германская пропаганда, сегодня доделывают белорусские новостники.
