Вопрос: Здравствуйте, уважаемый отец Андрей! Хочу сразу сказать: я с огромным уважением отношусь к вашему монастырю: вы столько делаете для детей и взрослых в интернатах, в больницах, помогаете людям на ваших подворьях, столько интересных и полезных мероприятий проводите для всего города… Вы своими руками построили прекрасные храмы, и у вас в монастыре, по-моему, самое прекрасное пение, какое только можно услышать. Мне самой даже посчастливилось несколько месяцев потрудиться в вашем монастыре. Могу сказать только самое лучшее о времени там, о матушках и коллегах, с которыми пришлось вместе работать. Я вспоминаю это время только с радостью и огромной благодарностью монастырю. Я человек невоцерковленный, и наверняка какие-то вещи мне видятся по-другому, но я давно уже думаю о том, чтобы обратиться к Вам. Я слушала и читала о том, как Вам видится кризис, связанный с коронавирусом, и это вызывает у меня много непонимания. Вы говорите, в церкви все свято, там заболеть нельзя, у вас есть многолетний опыт причащения в больницах и т.д. Но ведь сейчас мы знаем, что люди болеют и заражаются в церкви. По всему миру закрываются храмы, всех конфессий и религий: не потому, что они прогибаются под этот мир, не только потому, что власти им запрещают. Ничего нового я тут не скажу, об этом много говорят и священники, и обычные люди: верующие жертвуют молитвой в церкви и даже возможностью причаститься, чтобы защитить более слабых — пожилых людей и людей, страдающих хроническими заболеваниями; призывают людей молиться дома. Сейчас любые богослужебные тексты можно найти и молиться дома: почему нельзя этого сделать? Не хочу умничать, но разве не в этом — суббота для человека? Я понимаю, что для верующих, воцерковленных людей Причастие — это центр их жизни. Но если человек откажется от похода на службу, от причащения для того, чтобы поддержать других, разве это не по-христиански? Пожертвовать этим на время, чтобы облегчить работу врачам и не подвергать риску других людей?.. С уважением и будьте здоровы!
Алена
Ответ: Спасибо Вам, Алена, за добрые слова. Я хочу высказать свое мнение, свое видение, которое разделяет подавляющее большинство представителей нашего монастыря, почти все священство. Люди болеют, в том числе в храмах, в том числе священники и епископы. Этот вирус — не исключение. По смертности предыдущие инфекции были более серьезными, было на порядок больше смертей. Но это надо обращаться к ученым, а не к нам. Мы никого не призываем и не агитируем, мы просто служим Богу. И верующий человек, который приходит в храм, знает, что его жизнь — в руках Божиих. А заразиться вы можете везде, даже в так называемой самоизоляции. Но теряется доверие к святыне.
Вы говорите, что еще не совсем церковный, воцерковленный человек. Но для церковного человека его жизнь находится в руках Божиих. И волос не упадет с головы без воли Божией. Когда человек идет молиться не только за себя, но и за весь город, за весь мир, я думаю, это его позиция. Соборная молитва. Не изоляция, не закрывать себя от ближнего своего, а наоборот, собираться и просить соборно помощи в борьбе с этой болезнью.
В истории Церкви еще не было того, что произошло сейчас. И все это имеет духовные корни. Мы знаем, какие были страшные эпидемии в истории нашей Церкви, в недалекой истории. Мы знаем, как церкви наполнялись народом, люди совершали крестные ходы, были молебны. И такие иерархи, как митрополит Филарет (Дроздов), говорили царю, что никто не заражается от святыни, люди заражаются от своих грехов. К сожалению, в Церкви мы все грешны. И если человеку суждено заразиться, он заразится. Рано или поздно все мы уйдем из этого временного мира. И мы знаем, что сроки нашей жизни, опять же, в руках Бога — Главного Врача этого мира.
Понятно, сейчас идет давление. Если человек посмотрит телевизор, его охватывает страх и паника. Но раньше этого не было, хотя умирало больше людей. Сегодня мы видим, что за этой эпидемией, которая действительно захватила весь мир, стоят политические, экономические интересы. Но Церковь вне политики и вне мировой экономики. Церковь служит людям. И когда люди приходят в храм, они приходят ко Христу, а не к священнику, и даже не к епископу. Они приходят, чтобы молиться за своих ближних. И лишать их этого, я думаю, абсолютно неразумно. Сегодняшние дома, квартиры и те условия, в которых люди живут, — это не пустыня египетская. И это не покаяние Марии Египетской. Это борьба за свою семью, за своих детей: друг друга немощи носите (Ср. Гал. 6: 2). И без помощи Божией человек не справится.
Как священник, который постоянно находится на исповеди, я вижу, сколько проблем в современных семьях и как нужен людям глоток свежего, благодатного воздуха, который они могут получить только в храме. Мы знаем историю христианства, когда под страхом смерти запрещали собираться на агапы — вечери любви. Но люди все равно шли, зная, что за это они поплатятся жизнью. На этих мучениках, на этом исповедании строилась наша Святая Церковь. Ни на чем другом. Мы знаем моменты, когда была Великая Отечественная война и немцы бомбили во время Пасхи. Люди погибали, но не закрывали церкви. Люди шли в храмы (хотя можно было спрятаться в бомбоубежище), чтобы освятить свой маленький кусочек хлеба, чтобы помолиться, чтобы принять Причастие. Это история. Поэтому говорить, что мы не бережем жизнь других людей… Мы никого не призываем приходить в храм, но у нас на Пасху было 1000 причастников. Это во время первой, ночной службы. И почти столько же на двух других. И сегодня молились люди, которые трудятся у нас. Конечно, пришли не все, но большинство. И в глазах людей была вера, и надежда, и любовь.
Всё, что происходит в Церкви, превосходит естества чин: и рождение Спасителя (как Он мог родиться от девушки?), и то, что вино и хлеб становятся истинными Телом и Кровью Христа… Мы должны в это верить, мы этим живем. Но если там вирус, то, может быть, это не настоящее?
Сегодня очень тяжелое положение в нашей Церкви, и мы должны молиться. Люди, которые действительно твердо стоят в вере, — это основа Церкви. Я благодарен Вам за добрые слова, за впечатление о нашем монастыре, но мне кажется, есть какие-то принципиальные вещи, от которых отступать нельзя, иначе можно потерять Бога. Это моя позиция, и по-другому жить я просто не могу. Тогда лучше умереть, но остаться с Богом. Простите, но опять же, я хочу сказать, что мы никого не осуждаем. Мы грешные, самые грешные, мы никому не даем оценок, но мы служим Богу. И я очень благодарен нашему президенту Александру Григорьевичу Лукашенко, который в своих словах в пасхальном поздравлении народа высказал то, что не высказали, к сожалению, другие люди, которые должны были это сказать. Президент сказал, что трудно идти против всех. Я думаю, что, когда он говорил, в его словах и в сердце был Бог. И мы сегодня благодарны, что у нас в Беларуси такой президент.
