Прибалтийский национализм

В Латвии не утихает скандал вокруг резонансной статьи депутата Сейма Эдвина Шноре о «русских вшах», прибалтийская интеллигенция активно рефлексирует относительно темы русского языка, а между тем премьер-министры стран Балтии продолжают общаться между собой на «языке оккупантов». О политической культуре национально сознательных постсоветских политиков аналитический портал RuBaltic.Ru поговорил с главным редактором IMHOclub.by Алексеем ДЗЕРМАНТОМ и главным редактором IMHOclub.lv Юрием АЛЕКСЕЕВЫМ:

— Начнем с высказывания латвийского депутата Эдвина Шноре о «русских вшах». Что означает осуждение политика Сеймом? Можно ли сказать, что тем самым парламент показал, что не поддерживает взгляды Шноре?

Эдвин Шноре

Ю. Алексеев: Я напомню, что он сказал: он назвал русских вшами, которых, если в шубу залезут, оттуда уже не выведешь. Поднялся шум. Мне в этой истории не нравится даже не то, что он это сказал: он отмороженный нацист и много чего такого говорил, у него не всё в порядке с головой. Хуже другое. То, что ему Комиссия по этике высказала замечания, — ну высказала, после того как шум уже русские подняли. Но его не осудил никто из латышской интеллигенции.

Если бы кто-то сказал, что латыши — это вши, все русские, которые имеют какой-либо авторитет, обязательно бы осудили.

Ю. Алексеев: Естественно, потому что в Латвии 12–13% — это электорат-нацисты. Каждые выборы парламентские они набирают себе такой процент депутатов. Шноре хочет стать популярным среди «коричневых» избирателей. Среди русофобов.

Юрий Алексеев

А. Дзермант: Это очень сложно сделать на уровне официальном: Минск готовится принять эту делегацию и не заинтересован в публичных конфликтах. Это на самом деле очень важно, МИД Беларуси делал мониторинг нарушений прав человека, в том числе по отношению к странам Балтии, в том числе в отношении неонацизма.

У белорусской дипломатии в определенном смысле наступает момент выбора, мы пытаемся дипломатически интегрироваться в Европу. И тут либо мы игнорируем такие эксцессы, либо мы на них не закрываем глаза и пытаемся как-то, конечно, «подсвечивать» такие истории.

А. Дзермант: Дело не в национальном окрасе. Это вызов ценностям Белорусского государства. Шноре нарушил те постулаты, которые ставят под сомнение модель международных отношений, которую проповедуют белорусы. Русские признаются своими. Белорусский вопрос в Латвии не маргинальный, это и наша диаспора, надо реагировать.

Алексей Дзермант

А. Дзермант: Знаете, несколько лет назад в Минске я наблюдал общение ветеранов националистических движений Латвии и Литвы. Я наблюдал, что они, те, кто в 80–90‑е разрушал Советский Союз на почве национализма, общались по-русски. Я для себя это отметил и спросил: «А вы друг друга не понимаете? По-латвийски и по-литовски?» Они сказали: «Да, на уровне бытового общения лучше на русском».

Ущербность вот таких национализмов очевидна, потому что лучше избрать близкий к этим языкам lingua franca, чем английский.

Сидит напротив сотрудник Полиции безопасности, достает листок с вопросами, напечатанными для меня, на русском языке. Я делаю круглые глаза: как так? Он улыбается, говорит, что эти вопросы попросила задать спецслужба дружественной страны. То есть Украины. Допрашивали меня по просьбе Украины.

Даже спецслужбы бывшего СССР между собой общаются по-русски. Ничего странного, что премьеры говорят по-русски.

К нам приезжал президент Украины Петр Порошенко. Не нашли русско-украинского переводчика. Поэтому сначала в эфире переводили с украинского на английский, а потом с английского на латышский. Дикие мучения переводчиков.

Все сидевшие в зале прекрасно говорили по-русски. Но понты… Не перейдем мы на «собачью мову».

— Придет ли, в таком случае, «языковая полиция» за прибалтийскими лидерами?

А. Дзермант: Я бы сравнил наших «свидомых» с гей-сообществом в Европе. Они есть, это природное естественное состояние любого социума: он порождает девиации.

В белорусском обществе национализм — девиация. Его влияние на уровне процентной погрешности.

Мы где-то на фазе прививки национализма украинского образца. У нас есть иммунитет, но надо бороться всё равно. Эритроциты должны быть в нашем обществе.

— Белорусские националисты не ездят на стажировки в страны Балтии?

А. Дзермант: Глядя на позицию Литвы, особенно по белорусскому вопросу, я вижу, что там отсутствует профессиональная экспертиза. Преобладают эмоции выходцев из гуманитарной интеллигенции, которые не имеют никакого отношения к политике.

Витаутас Ландсбергис

Нет никакого понимания, что происходит в той же Беларуси, как налаживать отношения.

Ю. Алексеев: Никто не соревнуется. Об этом время от времени заявляют бизнесмены, но на государственном уровне всё ведется в другую сторону. Что касается заявления Ландсбергиса, Удальцов неспроста сказал про 70 миллиардов. Началось всё с того, что прибалты начали считать, сколько Россия кому должна. А я напомню, что Россия все долги забрала с собой после распада Союза.

Прибалты очень интересно считают. Берут свой бюджет: сколько Прибалтика вложила в общесоюзный бюджет и сколько получила оттуда назад — оказывается, меньше. Но всё ведь строилось напрямую из союзного бюджета — все порты, дороги, станции.

А. Дзермант: Надо смотреть глобально. Элита Прибалтики ищет себе место. Лучше всего пока продается место радикального антироссийского анклава. Эта позиция пока дает деньги.

Для Прибалтики проигрыш в чём: простые люди не могут жить в таком напряжении долго, уезжают.

Ю. Алексеев: Была такая позиция: да ладно, пройдет. Но не проходит. В 90‑е мы думали: сейчас у прибалтов национальный подъем, придет новое поколение. Но нет. Все эти национальные заморочки, они продолжаются и усиливаются.

«Профессиональные латыши» зарабатывают на этом деньги, которые идут из-за океана, где определенные структуры заинтересованы в конфронтации.

В программе, например, финских националистов — тоже наши соседи — был записан пункт налаживания отношений с Россией. Они болеют за свою страну. У них идея: если мы хотим развивать Финляндию, мы должны налаживать отношения с великим соседом. Это на пользу. Это настоящий национализм.

Марат Маслов