Светлана Алексиевич продолжает просвещать белорусскую аудиторию: из последнего интервью можно узнать, что «партизаны забирали курточки у еврейских детей», что в Беларуси победил «сталинский фашизм», «победа заслонила ГУЛАГ», а у жен полицаев была «своя правда».
Светлана Александровна искренне считает, что никто до нее этими важными вопросом не занимался.
Сообщаем ей, что полицаям и их «мировоззрению» целиком посвящена документальная повесть «Каратели» (1981). Написал ее Алесь Адамович, которого Алексиевич называет свои наставником, но от такой «ученицы» тот, вероятно, сейчас ворочается в гробу.
Повесть построена на судебном материале — Адамович посещал процессы над бывшими полицейскими в 1970-е гг. и анализировал их биографии, которые потом легли в основу текста.
Есть у Адамовича и о «женах полицаев», о которых так проникновенно рассуждает Алексиевич. Как правило, жены эти появлялись уже после войны и сами не знали, с кем живут. Бывшие убийцы тщательно скрывали прошлое, а когда в 1970-е за ними приходили органы безопасности, слезно просили не конфисковывать машину и совместный вклад в банке, потому что «жена и дети не при чем». Заботились о семье как могли.
Вот выдержки из последних слов и кассационных жалоб, ходатайств о помиловании бывших карателей Федоренко, Гольченко, Вертельникова, Гонтаря, Функа, Медведева, Яковлева, Лаппо, Осьмакова, Сульженко,
Трофимова, Воробья, Колбасина, Муравьева:
«26 лет после войны я честно трудился. Прошу 1/2 вклада оставить жене».
«Перед арестом на моем иждивении было 8 детей, но ни им, ни жене я не рассказывал о совершенных мною преступлениях, т. к. рассказывать об этом было страшно».
«После прихода Советской Армии я воевал против немцев, 20 лет трудился. Не имел замечаний, а наоборот, 6 грамот, избирался членом избирательной комиссии».
«Никогда никому (а тем более семье, родственникам) я не рассказывал о своих преступлениях и думал, честно говоря, что уже не придется. Я вас очень прошу — не передавайте огласке через газеты, радио, телевидение и другие каналы информацию о предстоящем процессе. Вся моя семья и родственники — истинные труженики и порядочные люди в лучшем смысле этого слова. Машина „Волга“, гараж и 4,5 тысячи денег — это принадлежит моей жене».
«Почему стал убийцей? Ничего другого не оставалось делать. Коль пошел к ним служить, то приходилось делать все, что заставляли… Если бы мою семью привели к яме и приказали мне стрелять, то, конечно, пришлось бы стрелять в них».
А вот что об этих глубоких и сложных людях рассказывали на допросах их хозяева:
Из показаний Рольфа Бурхарда — зондерфюрера немецкой комендатуры города Бобруйска.
Вопрос: Участие в сожжении деревни Козуличи вы принимали по собственному желанию?
Ответ: Так точно.
Вопрос: Вы имеете высшее юридическое образование, скажите, как вы рассматриваете факт сожжения абсолютно ни в чем не повинных 300 мирных жителей?.. Из ваших показаний следует, что вы за два куска сала, 4—5 кусков свинины и гуся приняли участие в сожжении заживо 300 человек…
Ответ: Да, это так.
Т.е. немец с высшим юридическим образованием сам был готов за кусок сала прирезать несколько человек, чтобы собрать домой посылку. Но у полицейских грабить получалось сноровистее, воровали целыми тушами.
Шмитц, районный уполномоченный по сельскому хозяйству:
«Люди полицейского батальона вели себя, как разбойники. Не обращая внимания на группы по изъятию скота, убивали скот непосредственно в хлевах, где его и оставляли. Далее их группы по 2—3 человека убивали свиней, забирая себе лишь лучшие куски их туш…»
Поэтому о сложной и глубокой психологии полицаев, которая якобы представляет большую художественную ценность, хотелось бы заметить следующее: если перед вами дачный сортир, необязательно засовывать в отверстие голову, чтобы понять, что оттуда пахнет г…ном.
Как партизаны забирали курточки
Алексиевич, как и большинство местных либералов, считает, что голодные партизаны грабили население, чтобы выжить в лесу. А население в ответ вступало в полицию, чтобы защитить себя и родственников от «сталинских бандитов». Версия один в один совпадает с оккупационной пропагандой.
Между тем, на 1 января 1942 г. на оккупированной территории республики действовало 4518 партизан, а уже по состоянию на 1 января 1943 г. численность составила 56 724 человека. Борьбу вели 56 бригад, объединявших 220 отрядов, кроме того, насчитывалось более 290 самостоятельных партизанских отрядов. Чтобы одеть и обуть такое количество людей, нужно отнять немало детских курточек.
Как реально была устроена хозяйственная деятельность партизан? Об этом можно узнать в отличной иллюстрированной энциклопедии партизанского движения «Беларусь партизанская», которая вышла к 75-летию Победы.
Обеспечение продуктами питания
В первый период войны удавалось набирать продукты из оставленных запасов общественных хозяйств, а во время разведывательных рейдов партизаны выживали только за счет помощи населения. Позже, с середины 1942 г., на территории образовавшихся партизанских зон перешли к плановой заготовке сельскохозяйственной продукции.
Каждый отряд имел свою зону ответственности, а каждый крестьянский двор брал на себя определенную установленную норму сдачи сельхозпродуктов. Партизаны оказывали помощь в проведении полевых работ, защищали от карателей — и получали гарантированное обеспечение продовольствием.
Например, осенью 1942 г. 9 бригад и 1 отдельный отряд Витебской области смогли заготовить 915 т зерна, картофель, мясо, овощи. Начиная с 1943 г. взаимодействие партизан с местным населением в обеспечении отрядов продуктами приобрело более широкие масштабы, что стало результатом районирования партизанских сил по всей республике, активизации сопротивления, переброски специально подготовленных сил с Большой земли.
Кроме плановых заготовок в партизанских зонах, партизаны получали и добровольную помощь от крестьян, особенно в западных районах. Например, в Барановичской области только из одной деревни Крупля (Юратишский район) в отряд имени Александра Невского доставили более 200 пудов зерна, 400 пудов картофеля, сухари.
Местное население помогало партизанам добывать дефицитные — и важнейшие — продукты: соль, мыло, бумагу. Минские подпольщики переправили только в бригаду «Дяди Васи» Воронянского более 2 т соли. Сельские жители выменивали на соль продукты у оккупантов — и передавали ее партизанам. Так, в Слуцком районе жители деревень Хотиново и Нежаровки смогли добыть с немецких складов более 1 т соли, 600 кг круп 1,4 т муки, медикаменты. В августе 1943 г. они же помогли партизанам раздобыть в Слуцке более 100 кг бумаги.
Помощь сельчан становилась для партизан в часы затяжных боев чем-то вроде импровизированной полевой кухни, когда они приносили на партизанские позиции молоко, яйца, сало, махорку. Именно так помогали бойцам бригады имени Чапаева жители окрестных деревень (Пашки, Горнополье, Головни, Косари) летом 1943 г. во время боев.
Обеспечение теплой одеждой и обувью
Особенно остро эта проблема стояла осенью—зимой 1941 г., пока не было налажено хоть частичное снабжение партизан с Большой земли и не увеличилось количество взятых в боях трофеев. В ту первую зиму помощь населения оставалась фактически единственным источником сезонной одежды.
Такое же положение сохранялось и осенью 1942 г. Например, партизаны Витебской области получили (или изготовили из полученного сырья) почти 500 кожухов и 812 пар валенок. Сельчане передавали бойцам кожу, овчину, шерсть, полотно. Крестьянки вязали для партизан носки, рукавицы, шарфы, шили белье. К июлю 1943 г. жители Ушачского района смогли подготовить для партизан 500 кожухов, 700 пар валенок, 150 пар обуви, 200 маскировочных халатов.
Обеспечение оружием
Сбор оружия и боеприпасов местные жители начали с первых дней войны и позже передавали добытое партизанам. Собирали все: и комсомольцы, и бывшие члены КПЗБ, и беспартийные, рабочие, крестьяне, молодежь, интеллигенция.
Как вспоминал Герой Советского Союза командир Освейской бригады имени Фрунзе И. Захаров, уже к началу 1942 г. местные жители помогли собрать 150 винтовок, 2 пулемета, боеприпасы. В начальный период войны именно помощь населения была самым значительным источником оружия. И даже после налаживания поставок оружия из советского тыла и увеличения потока трофеев эта помощь оставалась очень важной.
Организация связи с партизанами и сбор разведданных. Партизанские связные и разведчики были в каждой деревне. Они сообщали информацию о базах и складах немецких гарнизонов, концентрации и перемещениях живой силы и боевой техники.
Например, бригада «Гроза» Витебской области имела в окрестных деревнях более 20 осведомителей. Жительница хутора Неслучь (Мядельщина) 70-летняя А.Семенович регулярно выезжала в Вильнюс, доставляя туда оружие, выкупая заключенных, а оттуда привозила добытую развединформацию.
Партизанскими связными становились целые семьи: две сестры Копацевич (д. Исерна Слуцкого района; одна погибла), шесть сестер Ховренковых (д. Ганцевичи Шкловского района; две погибли), шесть сестер Залесских (Городокский район; две погибли, одна попала в Витебский лагерь смерти).
Партизанский резерв
Так называли невооруженные объединения местных жителей, в основном тех, кто проживал в партизанских зонах и периодически получал боевые задания. Особенно эффективны они были при минировании дорог, разрушении линий связи, мостов, добыче разведданных. Резервисты бригады имени Рокоссовского Вилейской области в августе 1943 г. активно нарушали работу связи между Воропаево и Поставами, перекапывали дороги, участвовали в разгроме гарнизона в Шарковщине, в результате чего сельчанам был возвращен отнятый немцами домашний скот.
Подведем итог:
Подобное тесное взаимодействие не было бы возможно, если бы партизаны не пользовались поддержкой местного населения. Полиция же не высовывалась из гарнизонов и худо-бедно контролировала только пути сообщения и райцентры.
А СД занималось уничтожением деревень именно потому, что те были опорными точками партизан, тем самым для партизанского движения сокращалась социальная и материальная база. Т.е. в реальности это была «страна партизан», а не наоборот.
Настоящая страна полицаев — это Литва
Почему Алексиевич вдруг решила вспомнить полицейскую братию? Откуда вообще взялась тема «страны полицаев»?
В марте 2017 года по приглашению Алексиевич в Минск приезжала Рута Ванагайте. Литовская журналистка тогда написала книгу «Свои» о том, как 5 тысяч литовских неевреев расстреляли 200 тысяч литовских евреев.
В книге Рута Ванагайте утверждает, что в литовском холокосте участвовали все литовцы подряд, а не «немцы и горстка местных выродков», как это принято считать.
Вот что она рассказывала в клубе Алексиевич:
«Сначала литовцы убивали по 10 человек в день, но это очень долго продолжалось. И решили убить всех вместе. Загнали в яму 2 тысячи евреев, потом ходили вокруг и стреляли, пока эта каша не перестала двигаться… Представляете, 1,5 часа стрелять в людей?!
Десять лет назад город Каунас отдал землю на реализацию, ее купил один бизнесмен. Он случайно обнаружил под землей кости, на много метров. Сообщил об этом куда мог. Но никто не знал, что ему делать… Ну, он взял, сложил эти кости в мусорные мешки и поставил у себя в офисе — так они и простояли несколько лет…
20 тысяч литовцев участвовали в конвоировании, в охране и в убийствах. 36 тысяч были в гражданской администрации. Потом в каждом городке были аукционы имущества. А кто вообще говорит о том, сколько немцев было в Литве во время войны? Их было от 600 до 900 человек».
Русская служба БиБиСи по этому поводу сообщает:
«Историки не спорят с Ванагайте: стреляли действительно преимущественно литовцы. По словам Альфредаса Рукшенаса, в Холокосте участвовало около 20 тысяч человек. Но эксперты в один голос утверждают — эту правду давно все знают».
Но вдруг оказывается, то, что «давно все знают», через 30 лет легко забывается. Именно поэтому нам к 75-летию Победы так активно ездят по ушам. В самой Прибалтике дела обстоят еще хуже:
«Однако ни один прохожий — в Каунасе или поселке Науянеряй — не был в курсе того, что места массового расстрела и захоронения находятся рядом с ним. И далеко не каждый оказался готов отвечать на вопрос, кто виноват в расстрелах. «Нельзя так сталкивать людей. Это неэтично», — говорит Русской службе Би-би-си Аста из Вильнюса. «Об этом надо помолчать — кто кого расстреливал», — говорит Би-би-си Виолета из Каунаса».
Т.е. Алексиевич просто берет тезисы своей подруги Ванагайте и переносит их на белорусов. Мол, если Литва — «страна полицаев», значит, Беларусь — тоже.
Перестроечные «полицаи»
Полицаи и предатели, безусловно, были, была и немецкая агентура, были и идейные деятели национального движения — но если посмотреть социальный состав коллаборационистов, то это, во-первых, части, сформированные в Латвии, Литве и Украине по национальному принципу; во-вторых, это жители западной Беларуси, где советская власть просуществовала всего два года (в восточной Беларуси местная полиция вообще не формировалась, это был тыловой район армии «Центр»).
В-третьих, в нашей республике стояла российская РОНА, которую эвакуировали из Локотской республики — например, бригада Бронислава Каминского. И в-четвертых, были деятели белорусского движения, которых немцы собирали по всей оккупированной Европе и привезли с собой в обозе. Их расставляли на руководящие должности именно потому, что не доверяли местным белорусам.
Т.е. социальная база для «страны полицаев» искусственно создавалась немцами, полицаев сюда буквально завозили.
Нас же пытаются убедить, что все это была вроде и не оккупация, а гражданская война против «сталинского фашизма», а те, кто воевали — делали это исключительно за пайку. Мол, кто первым накормит и оденет — тому и служим.
Такой подход отражает ничто иное, как психологию нашей либеральной интеллигенции, которая всех пытается мерять по себе. В перестройку, по сути, происходили аналогичные процессы, когда из бывших членов КПСС сформировались националистические и либеральные группы, которые тут же начали клеймить КПСС.
Безусловно, это тоже было символическим предательством, «уходом в полицию». И те, кто перекрасились в 90-х, как бы оправдывая себя, сейчас пытаются найти аналогичные примеры в истории, выискивая глубокие психологические мотивы в действиях других предателей. Но, мне, честно говоря, в такой ситуации полицаи даже симпатичнее — они попадали к врагу из лагеря военнопленных, где жрали крыс, а эти — из теплых квартир, из редакций центральных газет и из писательских союзов.