Минск в настоящее время значительно больше зависит экономически от долларов США, чем Москва, но создать региональную валюту оба государства вполне могут. Но не сейчас.
Россия, которая столкнулась с новым витком санкций в отношении своей экономики, пытается выработать адекватный ответ на возникшие новые-старые ограничения. По сути, от мирового финансового рынка российскую экономику отрезали, уже начиная с 2014 года. Теперь же речь идет о том, что «дверь» закрывается практически полностью, а американские финансовые эмиссары готовы преследовать во всех уголках мира всех тех, кто осмелится всерьез кредитовать российскую экономику в долларах США и евро.
На этом фоне логичным выглядит высказывание заместителя главы МИД России Сергея Рябкова о том, что Россия будет стремиться уходить от зависимости от доллара США и американских платежных систем. Но сможет ли, и какую роль будет играть в этом партнер России по Союзному государству — Республика Беларусь?
Банковские системы Беларуси и России независимы, но только юридически
Сразу хочется отметить: для России дедолларизация — это процесс, который возник не сегодня. В экономической программе партии «Единой России», которая во многом лежит в сути действий правительства страны, прямо заявлено о снижении роли доллара США в российской экономике. И, кстати, с этим дела обстоят неплохо: доля банковских вкладов населения в иностранной валюте (80% из которых — в долларах США) составляет всего 22%. В рублях граждане страны хранят в банках больше, чем бюджет страны на текущий год (около 17 триллионов рублей). Ипотечные кредиты в долларах США стали штучными, из разряда «Красной книги» исчезающих видов займов для банковской системы России.
В Беларуси ситуация ровно иная. Более половины вкладов белорусов — в долларах США, что, впрочем, неудивительно: такая ситуация характерна для абсолютного большинства стран СНГ, за исключением России. Но это — один аспект. Другой аспект белорусской экономики заключается в том, что 80% кредитования местной промышленности происходит в долларах США — а это серьезный вопрос, который требует изучения, для чего это нужно и что с этим делать.
Власти Республики Беларусь осознают необходимость сокращения роли доллара США в белорусской экономике — об этом говорится на уровне Национального банка Республики Беларусь, а также в администрации президента Республики Беларуси Александра Лукашенко. Однако цифры долларизации белорусской экономики говорят сами за себя, а в информационном поле громко прозвучала финансовая новость этого лета — Минск перешел к расчету своих международных резервов по методике МВФ, исключив из калькуляций российский рубль. Это вполне понятно с точки зрения Минска, ведь переговоры с МВФ продолжаются, будет ли выдан кредит, на какую сумму и когда — это важные вопросы, которые интересуют всех. Но не менее важный момент — под какой процент? Россия в конце 90-х годов прошлого века сталкивался с тем, что проценты по кредитам международных финансовых организаций были значительные, что заставило команду Владимира Путина в 2005 году ускоренно принять закон об увеличении ставки НДПИ для того, чтобы бюджет России получил большую долю нефтегазовых доходов от компаний в этом секторе, которые были на тот момент сплошь частные.
Расплатившись по долгам лихих 90-х годов и, в не меньшей степени по советским обязательствам (их было больше, 60% в общем долговом «котле»), по которым Россия стала правопреемницей, руководство России сделало все, чтобы в бюджет страны стало приходить больше доходов. Но не только. Да, вместо 10% в бюджет стало поступать около двух третей того, что зарабатывает нефтегазовый сектор, но важным стало внедрение бюджетного правила по инициативе Владимира Путина, что позволило накопить «подушку безопасности» российского государства. Эти резервы стали тратить в экономически тяжелом 2015 году, но уже в 2016 году их увеличили на 2,5%, а в текущем году темп прироста финансовой «подушки безопасности» России вырос в несколько раз: за I квартал текущего года страна накопила золотовалютных резервов больше, чем за весь прошлый год. В результате, Россия оказалась в ситуации, когда есть и «заначка» в долларах США, а при этом в экономике интерес к американской валюте сходит на нет. Это достигается благодаря и импортозамещению, развитию внутреннего туризма, а также использованию ряда инструментов работы ЦБ РФ с банками страны, в результате которых у них заметно поубавился пыл устраивать «американские горки» на валютном рынке страны.
Так что в текущей ситуации, когда вновь прозвучало: уходим от доллара США, это стало лишь продолжением линии Москвы, которая была выбрана ранее. Можно дискутировать, почему так эффективно отреагировало руководство России на санкции 2014 года и стало сокращать зависимость страны от долларового импорта, но очевидно, что перед глазами был опыт санкций Ирана, когда Тегерану ограничили экспорт нефти. А также Венесуэлы, которая почти всю валютную выручку получала от нефти, а половину закупок этого сырья осуществляют до сих пор США, которые после введения персональных санкций в отношении венесуэльского лидера Николаса Мадуро в текущем году грозятся прекратить и закупки нефти у Каракаса.
Пустые прилавки Венесуэлы наступили позже 2014 года, но у Кремля был опыт 90-х годов, когда магазины были также пусты, а проблемы с поставками продовольствия даже в Москву существовали и в середине 90-х годов, при мэре Юрии Лужкове. Российским властям не нужна была «машина времени», чтобы заглянуть в нынешнюю Венесуэлу и понять, насколько опасно сильно зависеть от доллара США.
Минск двигается же сейчас по другой траектории. Принципиальных шагов по дедолларизации белорусской экономики не предвидится, а брать новые кредиты в долларах США Минск готов — вопрос лишь в условиях. В такой ситуации Москва со своим месседжем о необходимости сокращения зависимости от доллара США рискует быть непонятной в Минске: там эта задача не стоит в приоритетах.
А понимая это, можно констатировать — перспективы совместной валюты двух стран выглядят маловероятными. Российский рубль интересен Минску для оплаты поставок российских энергетических ресурсов, но не более того. Создание единой валюты натолкнется на перераспределение полномочий в едином экономическом пространстве двух стран, что вызовет целую бурю вопросов, которые сейчас утихли: Александр Лукашенко требует таких же льгот для белорусского бизнеса в России, которые имеет и российский бизнес, но законодательства двух стран разные, так же, как и разная политика в отношении доллара США. И здесь именно это главный момент, а не разница, например, в структуре внешней торговли России и Беларуси.
Пока Минск не осознает опасности «увязания» в долларах США для белорусской экономики, продвижение в сторону единой валюты невозможно, по крайней мере, сейчас. Если от долларизации белорусская экономика вряд ли избавится в одночасье, даже если будет проявлена политическая воля, то в настоящий момент можно начать с малого. Россия в июле текущего года четко заявила о том, что встает на путь создания собственной системы национальных рейтингов. Это решение возникло также не на пустом месте: до этого, чуть раньше, Россия отказалась от официального использования суверенных рейтингов тройки крупнейших американских агентств. Освободив «площадку», Москва стала выстраивать свою систему рейтингов. Готов ли Минск подключиться в рамках Союзного государства — покажет время. Если Минск решит участвовать в этом процессе, то это станет важным основанием для того, чтобы начать приближаться к решению вопроса о создании единой валюты.